Изучение функционирования библиотеки в информационном обществе требует акцентирования не только на технико-технологических новациях, модернизирующих библиотечные процессы, но и на изменениях социально-гуманитарного характера, связанных с реализацией основных функций библиотеки в цифровом мире. Содержание рассматриваемой научной задачи заключается не только в констатации трансформационных явлений и проблем, но и в достижении целевой совместимости стратегий и инструментария проектирования библиотечной деятельности в новых социальных, экономических, политических и культурных условиях цифровизации.

     Решение поставленной научной задачи предполагает ее декомпозицию, исходя из концептуальных приоритетов в построении гипотезы. С одной стороны, можно предположить, что развитие библиотеки в цифровом мире определяется влиянием исключительно факторов внешней среды: социальных, технологических, экономических, политических – и происходит в рамках адаптивной модели. С другой стороны, деятельностно-активистская парадигма социального развития (Э. Гидденс, Дж. Александер, П. Штомпка, В.А. Ядов и др.) [1,2,3,4] позволяет выдвинуть гипотезу об определяющей роли самой библиотеки через библиотекаря в процессах ее развития в конкретных исторических условиях. 

    Именно деятельностно-активистская парадигма выбрана нами для исследования будущего библиотеки в цифровом мире. Она подразумевает рассмотрение кадрового ресурса библиотечного дела как движущей силы или главного барьера возможного развития. В соответствии с четырехкомпонентной структурой библиотеки, предложенной Ю.Н. Столяровым [5], библиотекарь представляется основой управляющей подсистемы, лицом, принимающим и тактические, и стратегические решения, определяющие сегодняшний и завтрашний день библиотеки как организации и как социального института.

    В то же время изучение библиотекаря в рамках структурно-функционального подхода ограничивается рассмотрением «факторов субъектности» (В.А. Ядов). Наша научная школа акцентирует усилия на изучение способности данной социально-профессиональной группы «реагировать на внутренние (в рамках данных обществ) и внешние (со стороны миросистемы) вызовы, упреждать или сдерживать нежелательные и опасные тенденции природных, социальных, экономических, политических сдвигов и содействовать желательным». [6]

   Реактивный подход разрабатывает идею адаптивности, свойственную библиотековедческим исследованиям эпохи информатизации, в которых исследовательские усилия сконцентрированы на реакции библиотечного дела на социальные процессы. С одной стороны, реактивный подход в библиотековедении стал своего рода гомеостатическим механизмом, позволившим в своё время,

во-первых, устранить непонимание преемственности информационно-коммуникативных форматов и преодолеть скепсис в отношении новой информационной феноменологии, свойственные как отраслевой практике, так и отраслевой науке и отраслевому управлению;

во-вторых, внести действительно значимый вклад в практику, позволивший в русле догоняющей модернизации закрыть некоторые лакуны, возникшие в ходе экономического торможения информатизации предприятий бюджетной сферы,

в-третьих, позволил профессиональным мигрантам адаптироваться в новой сфере деятельности.

   С другой стороны, крен в познавательных процессах произошёл в сторону не только адаптации объекта исследований и социального проектирования в новом информационном режиме и в новых социальных условиях, но интервенции и адаптации технологий, идей, теоретических инструментов, паттернов, языковых клише, дискурсов, возникший в более динамично развивающихся отраслях экономики и научных дисциплинах.

    Эта исследовательская традиция плавно перетекает и в библиотековедение следующего исторического периода - цифровой эпохи. Экстраполируются когнитивные стереотипы первых этапов информатизации, которые не соответствуют новыми реалиями информационной инфраструктуры, выступает барьером для возникновения перспективных векторов исследования и разработке по-настоящему нового знания. Реактивный подход загоняет библиотековедение в своеобразную ментальную ловушку: необходима официальная, на национальном уровне, декларация мейнстрима для того, чтобы признать перспективными и значимыми исследования тех явлений социально-информационной природы, которые формируются в ходе эволюции информационно-коммуникативных форматов и «вырастают» из привычной для библиотечных и информационных наук феноменологии.  

    Реактивный подход в библиотековедении находит проявление в отвержении амбивалентности и фильтрации оценок событий и явлений в библиотечном деле и смежных областях деятельности. Новации последних десятилетий получают в большинстве случаев однозначные (либо негативные, либо позитивные) оценки, отличающиеся гиперболизацией следственных связей (ожиданием культурного кризиса, полной отраслевой катастрофы или, напротив, эйфоричного ожидания эффекта внедрения новаций).   

   Специфика проактивного подхода заключается в приоритетах преобразовательной деятельности, которая воспроизводит социальные отношения и реализует  функции социального института на качественно новом витке «информационно-коммуникативной спирали», но не зацикливает свою активность в узких рамках организационных форм «предыдущей версии» информационной инфраструктуры общества. Готовность выявлять социальную потребность в развитии информационно-коммуникативных форматов, искать пути её удовлетворения, совершенствовать феноменологию в русле глобальных трендов общественного развития, опережая практику хотя бы на два шага и упреждая естественные риски, возникающие в ходе трансформационных процессов. Значение проактивного подхода для практики  состоит в концентрации на социокультурном проектировании как обязательном этапе научного исследования, причем на социокультурном проектировании, решающем задачи перехода на «следующую ступеньку» развития, на приращения качества жизни, расширения возможностей роста потенциала личности, социального института, национального государства.   

   Одним из важнейших аспектов проактивного подхода в библиотековедении выступает выведение на приоритетные методологические позиции понимание активной роли информационно-библиотечных специалистов в цифровом развитии и социально преобразующий характер информационно-библиотечной деятельности. Библиотекарь, наряду с другими информационными специалистами, призван осуществлять активную деятельность по формированию глобального информационного пространства, в котором ему предстоит работать в ближайшем будущем. Опыт «неучастия», локализация границ профессиональной деятельности, ожидание патернализма со стороны других социальных институтов уже показал негативные следствия, упущенные возможности и нерациональное использование государственных средств.  

   Безусловно, реализация этой методологии и в научных исследованиях, и в социокультурном проектировании на сегодняшний день – чрезвычайно сложная задача. Г.П. Щедровицкий отмечает ориентацию представителей многих профессий на стандарты и нормы своей области, стремление к получению продуктов, которые были заданы как образцы их профессии, что определяет характер используемых профессиональных средств и методов. [7] В библиотечной профессии ситуация осложняется тем, что, понимание библиотечной профессии как социальной роли [8] неизбежно ставит нас под прессинг нормативно одобренного, ожидаемого обществом и устойчивого образца поведения, которое в России остаётся на уровне 1930-х годов, что находит отражение и в номенклатурах видов трудовой деятельности, и в содержании ФГОС (в русле реактивного подхода в тексты нормативных документов включаются слова «компьютер», «информационные технологии», «цифровые форматы» и т.п., но на уровень трансформации сути трудовых действий и новых личностных качеств не выходят). И одна из главных задач – изменить представление общества о роли библиотечной науки и практики в происходящих процессах, о генетической определённости, которую нерационально игнорировать. Это ставит перед библиотековедением задачу доказательства и официального закрепления  критериев устойчивости библиотечной профессии, при этом «через все аспекты содержания понятия «устойчивость» проходит в качестве основной идея инвариантности, предполагающая сохранение определенных свойств, связей, отношений вне зависимости от разнообразия функционирования».  [9]

    Проактивный подход на сегодняшний день неизбежно кажется менее практико ориентированным, нежели реактивный, ибо научные проблемы и задачи могут не лежать на поверхности и не быть видны невооруженным глазом практикам, потребителям, управленцам мезоуровня. И в этом – основной барьер. Проактивный подход уводит на уровень фундаментальных исследований, и только после этого выстраивается системное решение – от теории к стратегической аналитике, далее – к социальному проектированию, далее – к разработкам управленческого и методического характера, учитывающим вариативность, временные и трансформационные перспективы, и далее внедрение в практику и осмысление того, что даёт новация.

   Сегодняшние библиотечные и информационные науки за стартовую точку берут в основном построение прототипа того, что интересно исследователю, далее следует внедрение и описание опыта и доказательство его эффективности, основанное на факте внедрения. Таким способом можно решить только сиюминутную проблему, которая не предполагает необходимости получения научного знания – нужно просто инженерное или управленческое решение. Поэтому не случайны слабые диссертационные исследования в нашей сфере: поставленная для них задача никогда не сможет раскрыть готовность соискателя к научной работе необходимого уровня (что и подразумевает квалификационная работа на соискание ученой степени).

   Реализация проактивного подхода в библиотековедении и других науках социально-информационного цикла, которые мы включаем в группу 05.25.00, требует, во-первых, понимания стратегии их развития с учётом внешних и внутренних факторов, что само по себе представляет теоретическую проблему. Во-вторых, остро актуален ряд практико ориентированных действий в области организации наук, в первую очередь, пересмотр паспорта научной специальности 05.25.03 как документа, который задаёт тон в выборе и оценке задач, стоящих перед нашими науками. Хотелось бы обсудить эти вопросы именно в формате традиционной научной дискуссии: серьёзной, скучной, с кропотливой работой над формулировками, с обидами и возможно непарламентскими выражениями, но без интерактивных игр, бесконечных фотографий и реверансов перед «Калифами на час», ибо задача слишком серьёзная, а решение должно быть на годы.     

Список источников

1. 1. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 704 с.,
2. 2. Ядов В.А. Современная социологическая теория как концептуальная база исследований российских трансформаций. – СПб., 2009. – 138 с.,
3. 3. Александер Дж. Смысли социальной жизни: культурсоциология. – М.: Изд-во «Праксис», 2013. – 630 с.,
4. 4. Штомпка П. Социология: анализ современного общества / Пер. с польского С. М. Червонной. — М.: Логос, 2005. – 664 с.
   1. 5. Столяров Ю.Н. Библиотека: структурно-функциональный подход.- М.: Книга, 1981.- 255 с.
   2. 6. Ядов В.А. Россия как трансформирующееся общество: резюме многолетней дискуссии социологов// Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. – М.: МВШСЭН, 2000.- С.383
      1. 7. Щедровицкий П.Г. Очерки по философии образования  – М., 1993. – 154 с.
      2. 8. Лопатина Н.В. Библиотекарь в профессиональной структуре общества: теоретико-методологический анализ: Дис…д-ра пед.наук. – М., 2015.
      3. 9. Порхачев В.Н. Феномены устойчивости и изменчивости в социально-историческом процессе (методологический аспект): автореф.дис. на соиск.уч.степ.канд.фил.наук. – Кемерово, 2002. 

      5. сведения об авторах

      6. Лопатина Наталья Викторовна - заведующий кафедрой библиотековедения и книговедения, доктор педагогических наук, профессор
      7. dreitser@yandex.ru