НАТАЛЬЯ ЛОПАТИНА: «ЗАВТРА БУДЕТ ДРУГОЙ ДЕНЬ»

 10 августа 2021 года отмечает свой юбилей главный редактор нашего журнала, доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой библиотечно-информационных наук Московского государственного института культуры Наталья Викторовна ЛОПАТИНА. В эту знаменательную дату мы пригласили на цифровую площадку нашего журнала его читателей, чтобы мы могли все вместе поздравить Наталью Викторовну и задать ей вопросы, которые волнуют всех нас. Модератором сегодняшней встречи выступает секретарь редакции электронного научного журнала «Культура: теория и практика», аспирант кафедры библиотечно-информационных наук Галина Валерьевна КАЛАШНИКОВА. На электронной площадке нашего журнала принимают участие:

Александр Михайлович Мазурицкий, доктор педагогических наук, доцент, профессор кафедры информационно – аналитической деятельности Московского государственного лингвистического университета.

Галина Анатольевна Кузичкина, кандидат педагогических наук, доцент кафедры документоведения и библиографоведения Самарского государственного института культуры.

Тамара Сергеевна Маркарова, кандидат филологических наук,

Валентина Алексеевна Цветкова, доктор технических наук, профессор, член-корреспондент Российской Академии Естествознания, главный научный сотрудник Библиотеки по естественным наукам РАН (БЕН РАН), профессор кафедры библиотечно-информационных наук Московского государственного института культуры.

Елена Васильевна Динер, доктор педагогических наук, заведующий кафедрой журналистики и интегрированных коммуникаций Вятского государственного университета

Наталья Леонидовна Голубева, доктор педагогических наук, доцент, профессор кафедры библиотечно-библиографической деятельности и информационных технологий Краснодарского государственного института культуры.

Анатолий Юрьевич Единак, кандидат экономических наук, доцент, декан факультета государственной культурной политики Московского института культуры.

Людмила Анатольевна Гельвих, директор Межпоселенческой централизованной библиотечной системы Перемышльского района Калужской области

Ада Ароновна Колганова, заслуженный работник культуры РФ, кандидат филологических наук, директор Российской государственной библиотеки искусств.

Мария Павловна Коновалова, М.П. Коновалова, кандидат педагогических наук, директор Калужской областной специальной библиотеки для слепых им. Н. Островского.

Олег Олегович Махно, заместитель директора по развитию Библиотеки по естественным наука РАН.

Ольга Олеговна Борисова, доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры библиотечно-информационной деятельности Орловского государственного института культуры.

Ольга Владимировна Шлыкова, доктор культурологии, заместитель директора центра «Гражданское общество и социальные коммуникации», РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, профессор Арктического государственного института культуры и искусств.

Людмила Викторовна Астахова, доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры защиты информации Южно-Уральского государственного университета.

 Г. Калашникова. Наталья Викторовна, разрешите от имени редакционного совета журнала и его читателей поздравить Вас с юбилеем и пожелать крепкого здоровья, успехов в научной работе, свершения Ваших планов.

Н. Лопатина. Большое спасибо, Галочка! Большое спасибо всем за поздравления, добрые слова и пожелания. Надеюсь, что не разочаруем наших читателей сегодняшней встречей.

Г. Калашникова. Мы проанализировали все поступившие вопросы,  разделили их на несколько групп и постарались выстроить в определенной последовательности. И начнем мы сегодня традиционно – с прошлого, предоставив слово тому участнику, который Вас знает дольше всех – доктору педагогических наук, профессору Московского государственного лингвистического университета Александру Михайловичу Мазурицкому.  

А.М. Мазурицкий. Наталья Викторовна, какими путями Вы пришли в МГИК? Что привело Вас в библиотечную профессию?

Н. Лопатина. Как и многих наших коллег и читателей в профессию привел случай. Безусловно, предрасположенность и интерес вели к книгам, к письменной коммуникации. Нацеливалась на Полиграфический, о существовании МГИК не знала, пришла «за компанию» с подружкой, увлеклась, осталась надолго.

А.М. Мазурицкий. Вы пришли в профессию, но сделали выбор в пользу образования и науки, почему так произошло, что повлияло?

Н. Лопатина. Повлияло время: непонятное, трудное, интересное. Я окончила институт в 1992 году и, как многие представители моего поколения, оказалась в мире, которому мы не были нужны. Традиционная трудовая сфера переживала слом, супер-профессионалы оказывались на обочине жизни, а следовать рекомендациям появившихся на лотках у метро гламурных журналов вычеркнуть образовательный бэк-граунд не хотелось. Поэтому попробовала продлить время учёбы, пока в стране все не станет хотя бы чуть-чуть устойчивее, и поступила в аспирантуру, на кафедру отраслевой библиографии МГИК, к Ю.С. Зубову, под руководство Н.А. Слядневой. И всё, началась другая жизнь – полная ярких красок, эмоций, интересных интеллектуальных задач! Наталия Андриановна и Юрий Сергеевич сделали все, чтобы «лихие 90-ые» не остановили ни на один день нашу научную работу, чтобы аспиранты прожили совершенно безмятежную научную молодость: в огромной любви, в полном понимании и исполнении всех наших «хотелок», в принятии и разрешении всего, что мы творили на этапе «закипания» информационного века. И слово «благодарна» слишком мягкое и простое, чтобы выразить им все, что хочу сказать замечательным учителям. Только сейчас, уже имея багаж прожитых лет, я представляю, каких невероятных усилий им стоило в те годы делать нас счастливыми, смотрящими в будущее и любящими теоретическое и аналитическое конструирование. 

Кстати, первый педагогический опыт произошёл с легкой руки А.М. Мазурицкого, который почти как в любимом всеми фильме сказал студентке второго курса после лекции по истории библиотечного дела: «А Вас, Наташа, я попрошу остаться» и «назначил педагогом» на следующий семинар. Так все и началось, поэтому все претензии студентов МГИК – к библиотечному мэтру.      

А.М. Мазурицкий. МГИК – это принципиальный выбор?

Н. Лопатина. Да, по крайней мере, в прошедшие 30 лет. Люблю МГИК как живого человека: со своей судьбой, с прошлым, настоящим и будущим, со своими достоинствами и недостатками, с буднями и праздниками, с радостями и проблемами. Благодарна ему, что он принимает меня такой, какая есть, и что дал возможность стать такой, какая есть. Завтра будет другой день, возможно – новые планы, новые проекты, но МГИК всегда будет местом силы для многих из нас. Спасибо, Александр Михайлович, за замечательные вопросы!

Г.А. Кузичкина. Ваш журнал называется "Культура: теория и практика". Достижим ли баланс между концепциями теоретиков и опытными находками практиков?

Н. Лопатина. Да. И ещё раз, да. Хотя эффективное управление знаниями – не конёк нашей отрасли, к сожалению. Но надеюсь на позитивные перемены, о которых не говорю, чтобы не сглазить.

Т.С. Маркарова. Уважаемая Наталья Викторовна, очень важно Ваше профессиональное мнение: релевантна ли идеология традиционных журналов,  унаследованная электронным форматом, запросам современной научной коммуникации?

Н. Лопатина. Немного релевантна, но совсем не пертинентна. Информационно-коммуникативные потребности науки, без удовлетворения которых она не существует, в «официальные» запросы перевели не учёные, а эффективные менеджеры, добавив то, что важно для них, и упустив то, что важно для нас.  

Но если серьёзно, то мы впервые наблюдаем и являемся участниками смены форматов научной коммуникации. Чувствуя и осознавая, что должно нас ждать впереди, мы, тем не менее, не владеем опытом управленческой перестройки системы научной коммуникации и проживаем лаг между двумя эпохами. В очередной раз мы убеждаемся, что технологическое развитие значительно опережает реакцию неповоротливых управленческих систем, неспособных оперативно отвечать на вызовы времени по существу.

Современные ИТ-решения дают науке невиданные ранее возможности именно коммуникации, обратных связей и мгновенных реакций на новые идеи. Мы наблюдаем совершенно потрясающие масштабы охвата научным контентом, вариативность его представления – от текстовых форм, дающих подробную и многоаспектную аргументацию и проработку, до форм различной степени свертываемости. Мы впервые приблизились к реализации идеи, которой грезим уже несколько десятилетий – идеи единого цифрового пространства научных знаний, и уже сегодня платформенные решения способны обеспечить технологическую среду для её воплощения. Но, увы, не правовую, не экономическую и не управленческую.

Тамара Сергеевна, Вы очень точно обозначили это явление словом «унаследованная», которое мы используем обычно в информатике, в информационном менеджменте в очень прикладном плане, когда говорим об унаследованных системах, о заданных стандартах, алгоритмах, схемах, которые явно устарели, но которые мы не можем вывести из эксплуатации по причинам экономического или управленческого характера. На самом деле сегодняшняя система научных коммуникаций – это самая, что ни на есть, «унаследованная система», для эксплуатации которой создан и продолжает рост целый сектор информационного рынка, выделяются серьёзные финансовые средства, временные и человеческие ресурсы  – те, которые могли бы идти  на получение действительно научного результата.

Новая идеология научных коммуникаций требует информационной культуры, социальной ответственности информационного работника, особого характера его отношения к потребителю – в данном случае, к учёному, к самому институту науки. И понимание специфики учёного как потребителя цифровой инфраструктуры науки. И стремление создать для него необходимые современному времени условия труда.

Сегодняшний мир формирует новые традиции информационного самообслуживания, которые просто вытесняют за ненадобностью неактуальные профессиональные практики и выстраивают собственные научно-информационные конструкции. 2020 год показал нам, что сама жизнь ставит перед наукой такие коммуникативные задачи, которые никогда не решатся форматами, заложенными в период Новой истории. Мы не смогли обеспечить должных условий для профессиональной и научной коммуникации врачей всего мира, столкнувшихся с единой проблемой, но они это сделали сами на основе социальных сетей, платформ для общения и делились удачами и неудачами каждого дня, каждого часа, выстраивая коллаборативные протоколы лечения новой болезни. И этот кейс обязательно будет изучаться в истории науки и техники, ровно так же, как и разработка вакцины и методы лечения. Спасибо за вопрос, Тамара Сергеевна!

В.А. Цветкова. Как Вы считаете, достаточно ли в России научных журналов?

Н. Лопатина. Валентина Алексеевна, даже не знаю, как определить «достаточность», особенно в контексте предыдущего вопроса. Если не создавать информационного шума излишними публикациями и избыточными требованиями к трансляции научных идей, результатов, разработок, то научных журналов в России вполне достаточно, и они вполне доступны и для читателей, и для авторов.

Но… Если основным результатом научной работы будет считаться не новое знание, а публикация, то для искусственно растущего количества редупликаций никакого журнального массива не хватит.  Мы строим искусственное ранжирование журналов, в котором главное – не качество научного контента, а соответствие его представления неким конвенциональным нормам, о чем мы с Вами недавно писали в нашей общей статье.  Если идет оценка научного продукта не «по существу», а по бренду канала представления, по «звездочкам» на научном журнале, то естественно, создается ажиотаж, «пробка» в трафике научных идей и ощущение того, что научных журналов не хватает. При этом очень часто забывается о том, что журнал приобретает имя благодаря авторам и содержанию.

И здесь многое зависит от ученых, занимающих лидирующие позиции в своих отраслях, от того, где и что они публикуют. Я благодарна нашим мэтрам Ю.Н. Столярову, А.В. Соколову, которые публикуются в этом журнале, хотя он и не имеет нужных статусов. Благодарна ведущим ученым отрасли среднего поколения, что многие значимые разработки опять-таки идут в наш журнал, потому что он работает действительно по модели открытого доступа, и позволяет, как показывает веб-аналитика и реакция науки, управления и практики, очень быстро продвигать идеи.

Сегодня мне очень хочется напомнить нашему научному сообществу о замечательном издании, который игнорируется некоторыми коллегами исключительно по причине его отсутствия в РИНЦ и других библиографических базах - «Книга: исследования и материалы». Мы обсуждали этот вопрос в Доме учёных, на нашей любимой секции истории книги. И я прошу поддержать этот журнал своими публикациями, потому что он был и остается самым авторитетным журналом книговедческого профиля.    

В.А. Цветкова. Как Вы относитесь к Перечню ВАК и распределению журналов по тематикам, в частности и к направлению 05.25.05?

Н. Лопатина. Как к унаследованной системе (смотри выше).  Наверное, в начале 2000-х, с открывшимися новыми возможностями научной издательской деятельности, это было обоснованное решение. По сути, был создан в русле закона Брэдфорда регулируемый инструмент, позволяющий повышать качество научной экспертизы за счет регламентивного выделения «ядра» журналов и экономии времени на поиск реальных публикаций и выявления фейковых, не существующих.

Сегодня при проведении экспертизы диссертационных работ у нас гораздо больше возможностей оценить, насколько полно и масштабно соискатель представил  результаты исследования научному сообществу, чем 20 лет назад. Нам в помощь и РИНЦ, и Google Scholar, и официальные сайты журналов и конференций, и даже YouTube с записями докладов и дискуссий. Не говоря уже о системах анализа текстов, которые позволяют более глубоко оценить степень представления и оборота результатов научного труда и реакции на них профессионального и научного сообщества. Ведь, что характерно, анализ проводят те же самые люди - ведущие ученые, которые входят и в состав диссертационных советов, и в состав редакционных советов журналов из Перечня ВАК, и в пул их рецензентов. И нет повода не доверять их оценкам, если они выступают в иной роли.

Мне кажется, что сегодня вопрос о ликвидации Перечня ВАК еще не назрел, но очень остры некоторые проблемы функционирования этого инструмента, и которых Вы, Валентина Алексеевна, упоминаете.

Во-первых, это параллельное существование нескольких «списков», индексов, рейтингов – можно называть по-разному, но все понимают, о чем идет речь. Это неудобно с точки зрения организации науки, потому что как заведующий кафедрой я заинтересована, чтобы наши аспиранты публиковались в изданиях, индексируемых в РИНЦ (для рейтинговых показателей организации), а как научный руководитель – чтобы это были издания из Перечня ВАК, а эти системы не всегда совпадают. Непонятно, почему издания, включенные в библиографические базы крупных зарубежных коммерческих компаний, по умолчанию соответствуют параметрам Перечня ВАК, а издания, включенные в национальную систему РИНЦ и соответствующие параметрам качества, определяемым государством, требуют дополнительной экспертизы.

Во-вторых, полностью соглашусь с тем, что практика четкой привязки журналов к научным специальностям тоже амбивалентна, ибо все прекрасно понимают, какие результаты получаются именно на стыке наук. И сегодня, в условиях цифровизации, это трижды актуально, особенно, в контексте нашей научной специальности, которая в этом сезоне пока еще носит номер 05.25.05. Мы не можем осуществлять научное моделирование образовательных платформ вне педагогических наук, нам нужна методологическая коммуникация, которая приведет к получению синтетического результата – реально нового по своему дисциплинарному качеству. И не осуществлять его трансляцию в другие отраслевые секторы научных коммуникаций – это тормозить прогресс, это не получать ответа от обслуживаемой отрасли. И так примеров – сотни.

В-третьих, я против игнора и принижения других способов трансляции научных идей, результатов исследований и разработок, которые позволяют применять все разнообразие инструментов аналитики и экспертизы. Совсем недавно меня приглашали на экспертный совет ВАК по одной из работ, защищенных в нашем диссертационном совете. И я была удивлена недостаточно уважительным отношением наших коллег к патентам, к свидетельствам о регистрации программ для ЭВМ, свидетельствам о регистрации баз данных, которые имеют равный статус с «ваковскими» публикациями при представлении диссертаций. Но, как специалист, занимающийся вопросами интеллектуальной собственности, я могу сказать, что оценка результата на уровне патентной экспертизы недостижима на уровне экспертизы, осуществляемой диссоветом, и, тем более, на уровне рецензирования излагающей его статьи. Однако это – именно тот уровень анализа, который способен оценивать не теоретическую абстракцию (что гарантирует "рецензируемый журнал), а  возможности ее трансфера в практику, что очень значимо для оценки научной компетентности соискателя ученой степени. И для современной российской науки в целом.      

В.А. Цветкова. Насколько библиометрические оценки на основе данных зарубежных баз реально оценивают состояние российской науки?

Н. Лопатина. Не занималась этим вопросом, поэтому аргументированного ответа нет. Но, как и многие мои коллеги, я – последователь классической библиометрии, а также - представитель постнеклассического библиографоведения, ярый представитель теории социально-информационных технологий и теории информационной аналитики, и эта методологическая платформа мешает мне ответить на данный вопрос: «Реально». Меня научили, что библиометрия оценивает не состояние науки, а состояние информационных массивов и динамику информационных потоков, а это – не одно и то же. Неспецифическое применение информационно-аналитического инструментария, безусловно, эвристично, но им нельзя махать как топором.

В.А. Цветкова. Почему российских учёных призывают публиковаться в зарубежных журналах, которые часто потом в Россию не поступают? Российские научные достижения как бы уходят из российского поля.

Н. Лопатина. Российские учёные должны публиковаться в зарубежных журналах, участвовать в международных конференциях, использовать все форматы международной научной коммуникации, ибо достижения наших учёных в любые времена вносят значительный вклад в мировую науку, и мы должны делать все возможное, чтобы этот вклад получал должное признание и экономические результаты. Но заданный вопрос раскрывает, как минимум, два очень важных аспекта.

Первый аспект: доступ наших ученых к зарубежным научным журналам – причем, как в полнотекстовом режиме (и это – вопрос национальной подписки, вопрос доступа на уровне отдельных библиотек и организаций), так и в реферативном режиме. Заметьте, речь идет именно о реферате, а не об аннотации, какой бы развернутой она не была. Кроме того, о реферате, созданном не автором, а информационным специалистом или специальной информационной системой. Почему именно так – понимают все наши читатели, которые в аспирантские и докторантские времена работали с РЖ «Информатика», с другими реферативными журналами ВИНИТИ и ИНИОН и знают, что такое настоящая комфортная информационная среда.

Второй аспект: публикация в зарубежных журналах – не единственный способ продвижения отечественной науки. Нам необходимо выводить на мировой рынок свои каналы продвижения НТИ, цифровой вариант того, что раньше мы называли «переводные издания». Мне могут парировать, что все это можно сегодня найти в базах мировых брендов, но ведь для такого поиска нужна мотивация читателя, visibility и многие другие очень тонкие вещи, в том числе, очень качественный перевод и невысокая стоимость доступа к самим статьям. И здесь нужны системные действия государства по созданию своего сектора мирового рынка НТИ, который сделает наши научные достижения более видимыми и уважаемыми, а наши научные разработки более конкурентоспособными и продаваемыми. А пока мы поставили перед собой задачу: быть принятыми в игру отдельных коммерческих компаний, работающих на информационном рынке, хотя отдельные достижения в этой игре не гарантируют необходимых позиций на рынке научной и наукоемкой продукции.       

В.А. Цветкова. Нужна ли государственная поддержка научного книгоиздания в России?

Н. Лопатина. Обязательно, причем разных форматов научного книгоиздания и с помощью разнообразных современных экономических схем и моделей.

Е.В. Динер. Каковы перспективы сотрудничества библиотек с издательствами?

Н. Лопатина. Вопрос очень сложный, потому что цифровая среда вносит новые модели социально-информационного взаимодействия, и, на мой взгляд, традиционная цепочка «издательство-библиотека» будет трансформироваться в русле конвергенции, функционального микширования. На сегодняшний день созрели все условия для обострения субституциональной конкуренции, и, наверное, только дружеские и почти «семейные» отношения эти двух акторов книжной культуры поддерживают спокойное сосуществование. Но трансформация этих отношений – серьезный социально-исторический процесс, который мы будем наблюдать в ближайшее десятилетие. Именно поэтому мне всегда казалось, что библиотекарям и издателям лучше быть в единой группе номенклатуры образовательных и научных специальностей.

Елена Васильевна, спасибо большое за этот вопрос. Мне кажется, что эту тему надо обсудить на юбилейных «Скворечниках» в апреле 2022 года.   

Е.В. Динер.  Какие новые формы работы по продвижению книги, чтения в читательской среде Вы считаете наиболее эффективными в настоящее время?

Н. Лопатина. «Оцифрованные» старые. Новые форматы рекомендательной библиографии: активное использование социальных сетей, индивидуализация рекомендательно-библиографических продуктов, встраивание рекомендательно-библиографических сервисов в электронные библиотеки, стимулирование читательских коммуникаций и «народной библиографии» в цифровой среде, применение инструментов визуализации, влияющих на эмоциональный фон выбора книги и многое другое.

Н.Л. Голубева. Наверное, сегодня всех волнует вопрос перспектив развития читательской культуры личности в условиях   цифровизации, степени реального влияния библиотек на сохранение института чтения.

Н. Лопатина. Спасибо за вопрос, Наталья Леонидовна! На мой взгляд, цифровизация представляет невиданные ранее инструменты развития читательской культуры, но, с другой стороны, делает эти инструменты доступными для всех, в том числе, и для тех, кто продвигает очень специфический художественный, политический, "околонаучный" контент. И сегодня, как никогда, актуальна задача баланса между свободой информации и защитой от агрессии, асоциального содержания и откровенной ерунды. Уверена, что это дело должны делать только супер-профессионалы библиотечного дела и библиографии на основе «мягких» социально-информационных технологий – как в стенах библиотеки, так и в открытом информационном пространстве, потому что чтение – самый взрывоопасный и обоюдоострый инструмент, как показала история.

Институт чтения в широком понимании более устойчив, чем институт библиотеки, а читательская культура – это то, что реализует чтение как социальный институт. Мы должны посмотреть на чтение, читательские практики, руководство ими более реально – без патернализма, без благодушия, без эмоций, именно как профессионалы, и выработать новые подходы, новые инструменты. Я надеюсь, что в этом процессе всем нам будет полезно новое издание - «Чтение. Энциклопедический словарь», который готовится к выходу под научной редакцией члена-корреспондента РАО Ю.П. Мелентьевой. Работа над этой книгой объединила психологов, педагогов, филологов, культурологов, библиотекарей, библиографов, информатиков, которые впервые попробовали создать полную картину этого сложного и поистине глобального явления. Я рада, что эта работа связана и с нашим журналом, опубликовавшим глоссарий по чтению, в котором была смоделирована систему статей словаря.  

А.Ю. Единак. Что нужно делать для популяризации книги среди молодёжи?

Н. Лопатина. Играть по системе Станиславского, понимать особенности этой категории читателей: их потребности, ценности, язык, повседневные практики, привычки социального взаимодействия, мечты. Ключевое слово: интерес, и со времен С.А. Трубникова ничего не изменилось. Если будет интересный и доступный контент, то это и будет самым лучшим инструментом.

А.Ю. Единак. Если мы говорим о доступном контенте, то надо говорить о цифровых фондах. Каковы сроки цифровизации библиотечных фондов?

Н. Лопатина. Бесконечность, если речь идет о фондах научных изданий, об общественно-политических изданиях, вышедших в свет в доцифровую эпоху и необходимых для удовлетворения профессиональных информационных потребностей и узких, индивидуальных интересов.

   Если говорим о том, что интересно молодежи, то в большая часть востребованного массива уже существует в цифровом формате. Сегодняшняя задача сделать его «активным», «видимым» и доступным для молодёжи.

А.Ю. Единак. Как Вам видятся перспективы развития модельных библиотек?

Н. Лопатина. Радужные перспективы! Очень надеюсь, что это впечатление и ожидание не будет обманчивым. И очень хочется гармоничного сочетания стандартизации и уникальности решений, как в организации пространства, так и в библиотечном обслуживании. Верю, что это будет действительно так! 

Л.А. Гельвих. Как директора модельной библиотеки, меня волнует вопрос кадров, особенно молодых кадров, кадров, готовых к созданию креативных решений. Как реагирует современное библиотечное образование на эти запросы практики?

Н. Лопатина. Людмила Анатольевна, очень стараемся отвечать на эти запросы. Во-первых, педагогическими инструментами: усиливаем творческие задания и проектные формы, прилагаем все усилия, чтобы сделать ребят активными, желающими создавать новое и получать от этого удовольствие. У нас замечательная кафедра, потрясающие, талантливые, высокопрофессиональные педагоги, которые умеют это делать. Но мы ждем помощи и постоянного взаимодействия с практикой, в частности, с Вашей библиотекой.

   Во-вторых, очень важную роль играют разнообразие организационных инструментов: целевая подготовка, новые форматы повышения квалификации, например, проект «Творческие люди», активное использование дистанционных технологий, позволяющих учиться без отрыва от библиотечного производства. Мы работаем для вас, мы открыты для модельных библиотек всегда любой интеллектуальной помощью, поддержкой, советом. 

   Между тем, хотелось бы напомнить о необходимости совместных усилий в укреплении позиций молодых специалистов – на уровне РБА, на уровне органов исполнительной власти. Модельная библиотека идет в регион, и все прекрасно понимают, что на сегодняшнем этапе в данном проекте участвуют не просто лучшие библиотеки, а самые лучшие библиотекари, доказывающие свою способность реализовывать модельный стандарт и побеждающие в конкурсе. Увеличение количества библиотек, работающих в рамках данного проекта, будет требовать усиления их кадрового потенциала не только за счет развития имеющегося персонала, не только за счет жителей конкретного населенного пункта, но и за счет миграции молодых дипломированных библиотекарей туда, где они нужны. В этой ситуации мы должны понимать финансовые и бытовые потребности молодежи, начинающей самостоятельную жизнь, молодых семей, меняющих местожительства, следовательно. Встает вопрос о формировании системы грантов, о введении надбавок для данной категории специалистов, об участии местной власти в решении задач их социального обеспечения, о разработке особых жилищных программ и т.д. Нас очень заботит будущее наших выпускников, и мы тоже готовы делать все возможное, чтобы решать эти задачи.

А.А. Колганова. Наталья Викторовна, позвольте обратиться с назревшим в библиотеках вопросом - о методической деятельности и подготовке специалистов для неё. Мне кажется, самые  трудно
находимые в штат сотрудники - это  библиотекари методического профиля. Этому нигде не обучают, повышение квалификации, расширение навыков и умений  этот аспект не включает. Подскажите библиотекам - как наращивать методический потенциал, каково Ваше мнение?

Н. Лопатина. Ада Ароновна, большое спасибо за вопрос! Методическая работа в библиотеке – это высший пилотаж, и я признаюсь, что не знаю точного ответа на Ваш вопрос. Возможно, как и наши коллеги из других вузов культуры, в связи с чем, наверное, мы и не решаемся на соответствующие магистерские программы. Кадровая политика отрасли должна включать целевые мероприятия, направленные на подготовку методических кадров, и это – тема отдельного разговора. И очень серьезного разговора.

Методист – это умение создавать новое и умело использовать и переосмысливать уже имеющееся. Это - умение отстаивать, убеждать, выходить за рамки предложенного. Это - умение разрабатывать творческие решения абстрактных проблем и выстраивать новые процедуры. А для всего этого необходимы не только знания, но и опыт, и кругозор, и характер. Поэтому только типовая вузовская программа или только обмен опытом в рамках библиотечных образовательных проектов – не вариант для создания таких специалистов в количестве, востребованном рынком труда, и качестве, востребованном практикой. Необходимо объединение усилий системного образования и практики и создание совместных образовательных проектов с принципиально особенными характеристиками. Мы приглашаем все заинтересованные стороны для обсуждения этого вопроса.

А.А. Колганова. Если можно, рискну  задать второй вопрос, связанный с авторской работой библиотекарей. Известно, что пишущих, а тем более, хорошо пишущих, мало. Хватает ли Вам авторов для журнала?

Н. Лопатина. Не хватает! Особенно практиков, представляющих свой опыт в русле доказательных практик, не переходя на мелочи и частности, не теряя при этом важные подробности и «не изобретая велосипед».

А.А. Колганова. Как заинтересовать библиотекарей? Как повернуть их активность в креативную сторону, чтобы они не боялись, а пробовали и учились писать и публиковались?

Н. Лопатина. Наверное, объединить усилия вузов и библиотек и работать в этом направлении совместно – в рамках специализированных образовательных проектов, которые мы обсуждали с РГБИ и которые очень востребованы практиками. И делать все возможное, чтобы библиотекари-практики больше читали профессиональной литературы, в том числе, научной. Наш журнал открыт для практиков, и эти интересные, жизненные публикации мы не променяем ни на какие умозрительные рейтинги и статусы. 

М.П. Коновалова. Насколько сегодня профессионально подготовлены к работе в библиотеках специалисты, которые не имеют профильного библиотечного образования: программисты, дефектологи, социологи? У них очень скудные представления о том, что такое библиотека, многие ни разу не были ранее в библиотеке. Какие Вы рекомендуете руководителям библиотек подходы к развитию персонала?

Н. Лопатина. Сегодня, когда мы обсуждаем проект профессионального стандарта, этот вопрос возникает очень часто. И возникает в двух аспектах.

 С одной стороны, в процессе работы над профессиональным стандартом мы постоянно напоминаем нашему сообществу, что в библиотеке работают не только библиотекари, но и представители других профессий тоже, и библиотека для них – область применения их профессиональных знаний, умений и навыков. У них есть свои профстандарты, есть свои требования к образованию и профессиональным компетенциям, которые не предполагают знание специфики библиотеки или иной организации социокультурной или производственной сферы. Но мы понимаем, что эта специфика существует и её невозможно уловить в повседневных практиках, когда программист или дефектолог или социолог или PR-специалист посещает библиотеку в качестве читателя. Каждый из них должен понимать библиотеку как целостный организм и видеть системность и сложную структуру процессов библиотечного производства. Доля «небиблиотечных» работников в библиотеке будет расти: сегодня каждая библиотека не может работать без ИТ-специалистов или, например, ваша, Мария Павловна, Калужская областная библиотека для слепых не может не иметь в штате профессионального дефектолога и психолога и т.д. Сегодня мы с трудом вписываем их в штатное расписание и, конечно же, требуется легализация их в профессиональной структуре организации именно как представителей особых профессий, наряду с теми, кто обеспечивает инфраструктуру библиотеки. И поставленный Вами вопрос будет приобретать все большую и большую остроту, и как раз опыт вашей библиотеки может стать доказательной практикой, потому что мы видим результативность и обоснованность интеграции в других библиотеках организуемых Вами на корпоративном уровне профессиональных экскурсий, мастер-классов, наставничества. Интересным и полезным для крупных библиотек может быть опыт Б.С. Есенькина: каждому, кто пришел на работу в «Библиоглобус», предлагается поработать в разных структурных подразделениях организации. И, конечно, самообразование, еще и еще раз чтение профессиональной литературы, интеграция в совместную деятельность.    

 Второй аспект Вашего вопроса – это та категория работников, которые не имеют профильного библиотечного образования, но реализуют трудовые функции именно библиотекаря. И в ходе обсуждения профстандарта имеют принципиальную важность ответы на следующие вопросы: необходимо ли им дополнительное образование, какого уровня оно должно быть, кто должен определить это – стандарт или руководитель, оценивающий конкретного человека? Пока эти вопросы находятся в зоне коллективного обсуждения, давайте будем их решать вместе.     

О.О. Махно. Наталья Викторовна, учитывается ли в учебной программе кафедры пожелания потенциальных работодателей выпускников?

Н. Лопатина. Да, безусловно, и это – одно из принципиальных формальных требований современных образовательных систем. Потенциальные работодатели принимают участие в разработке основных профессиональных образовательных программ, дают оценки нашей работы, рекомендации, в том числе, и касающихся содержания обучения.

О.О. Махно. Насколько тесная обратная связь у вашей кафедры с руководством библиотек, в которых трудоустраиваются выпускники кафедры?

Н. Лопатина. Мы стараемся, что эта связь была еще сильнее, особенно в течение первого года. Но наше профессиональное сообщество действительно уникально своей консолидированностью, коммуникабельностью и открытостью, поэтому даже когда мы «отпускаем» наших ребят в самостоятельную жизнь, у нас есть возможность наблюдать за их профессиональной траекторией на конференциях, по публикациям, по социальным сетям.

 И у наших  выпускников и студентов, имеющих активные профессиональные практики, сегодня есть прекрасные возможности обратной связи, продвижения и поддержки наших инициатив. Прекрасным доказательством этому служит недавний пример наших казанских коллег, когда сообщение профессора о новостях вступительной кампании 2021 года, переданное студентам-заочникам, стало самым популярным сообщением социальных сетей всего Поволжья. Я очень рада, что мы связаны друг с другом!

О.О. Махно. Какие компетенции выпускников востребованы в библиотеках в наше время?

Н. Лопатина. Как говорится, it depends Пока не принят профессиональный стандарт, каждый работодатель сам определяет требования к нашему выпускнику как соискателю конкретной вакансии.  Несмотря на популярность темы soft skills, практика взаимодействия с работодателем всё же основывается на конкретизации hard skills, потому что библиотекам, в первую очередь, необходима готовность к самостоятельному выполнению работы на конкретном участке, и мы проговариваем те действия, которые должен осуществлять наш выпускник.

В ходе обучения каждый студент овладевает готовностью к выполнению всех трудовых функций, которые сейчас представлены в проекте профессионального стандарта «Специалист библиотечно-информационной деятельности».  При этом мы готовим специалистов для типологического и видового разнообразия библиотек, для всех библиотек, где может быть востребован наш выпускник: от школьной до научной, от национальной до сельской, от технической библиотеки производственного объединения до библиотеки творческого вуза.

Мы отказываемся от узкой специализации на уровне бакалавриата – и потребительской, и отраслевой, и функциональной, потому что мы не знаем, куда профессиональная судьба занесет наших выпускников, и стараемся дать им как можно больше. Поэтому очень эффективно получается, если у работодателя есть возможность заранее дать нам свои пожелания, чтобы мы могли усилить отдельные моменты на уровне индивидуальной контактной работы, контрольных и проектных заданий, практик, курсовых и выпускных квалификационных работ.

Раз уж зашел разговор о востребованных компетенциях, то мы видим, что сегодня делается ставка на активных, коммуникабельных, быстро обучаемых, креативных специалистах. «Фишка» МГИК в том, что он всегда готовил именно таких, формируя необходимые soft skills как в рамках аудиторной, так и в рамках внеаудиторной работы (одна «картошка» чего стоила или студенческий театр). К сожалению, эти навыки не всегда были востребованы практикой, но я очень рада, что современная библиотека не гасит горящих глаз молодых специалистов и дает им возможность применять заложенный в них потенциал.

Г.А. Кузичкина.  В последнее время в библиотечном сообществе нарастает тенденция "необязательности" профессионального библиотечного образования (что даже зафиксировано в некоторых концепциях библиотечных систем). Мы видим,  "пришельцы" из других сфер активно и, надо сказать, успешно работают в библиотеках, и достаточно большое количество из них занимают руководящие посты. Насколько необходимо "обращение в библиотечную веру" (А.М. Мазурицкий) для таких специалистов? Или никакого сакрального смысла библиотечное образование, в принципе, не несёт?

Н. Лопатина. Галина Анатольевна, Вы знаете, что я всегда настаиваю на приоритете системного библиотечного образования, потому что считаю его самым лучшим образованием. В его основе – развитие общего кругозора, формирование системного мышления, владение уникальными аналитическими инструментами (особенно если мы говорим о библиографии), умение организовывать информационные массивы и информационные процессы. Когда сегодня говорят о soft skills как некоей универсальной компетентностной основе, то мы прекрасно понимаем природу всем известного явления: чем лучше мы учим «на библиотекаря», тем успешнее наши выпускники реализуются в самых разных сферах.

На мой взгляд, главное, что дает системное библиотечное образование – это понимание двойного объекта, который в разные времена называется по-разному, но, по сути, означает одно и то же: «книга – читатель», «документ – потребитель», «информация – пользователь». Поодиночке они существуют где-то в других областях: в медицине, например, или в делопроизводстве, но в нашей профессии они неразрывны на уровне любого профессионального действия, любого решения, любой мысли. И в этом, наверное, и есть тот самый «сакральный» смысл библиотечного образования, который мы привносим и в смежные области, например, в прикладную информатику, в которую благодаря вузам культуры внесен гуманитарный компонент, и в сферу социально-информационных технологий.

Отдельный вопрос - библиотечное «ремесло», реализация базовых библиотечных технологий. Можно выучить ГОСТ на библиографическое описание, можно научиться импортировать его, а можно понимать его логику, структуру этого искусственного языка, и, поверьте, мир будет другим, ощущение профессии будет другим. Опять же, про более сложные библиографические процессы лучше промолчу, потому что драйв от информационной эвристики по эмоциям несравним ни с чем.

Конечно, и в библиотечных практиках, и в библиографии, и в управлении библиотечном делом находили и находят свое предназначение замечательные специалисты, не имеющие системного библиотечного образования и «обратившиеся в библиотечную веру» именно в русле той сакральности, о которой мы говорили выше. И здесь, что называется «звезды сошлись» на благо всем.

Но сегодня профессиональная миграция в библиотечное дело основана на других механизмах – универсальных законах менеджмента. Огромная загадка, почему их применение в библиотечном деле вызывает хруст и скрип «несмазанных» суставов, которые интерпретируется как застарелость, требующая кардинальных трансформаций.  

Г.А. Кузичкина. Сейчас фактически прекращается набор на заочное обучение по нашей специальности.  Ваше отношение к потенциалу заочного обучения? С кем Вам представляется  интереснее и продуктивнее работать - с очниками - вчерашними школьниками или с заочниками - "реальными" библиотекарями?

Н. Лопатина. Сегодня контрольные цифры приема на заочную форму обучения выделяются, но есть своя логика распределения их между регионами.

Мое отношение к заочному обучению двойственное. С одной стороны, обучение без отрыва от производства необходимо очень многим практикам, которые не могут целый день сидеть за партой. С другой стороны, сложившиеся в последние десятилетия практики заочного библиотечного образования оставляют желать лучшего. И в первую очередь, речь идет об организации обратной связи, о проведении учебной и производственной практики. В какой-то момент официальные регламенты и режим экономии в вузах вывели из заочного обучения ту самую часть, которая во всем мире называлась “by correspondence” и в до-цифровые периоды реализовывалась присланной студентом контрольной работой с вложенным конвертиком для замечаний педагога. В итоге заочное образование ограничилось сессиями занятий и экзаменов и, по сути, убрала самостоятельную работу в межсессионный период.

Сегодня в наших руках новые педагогические инструменты, представляемые цифровой образовательной средой. И для образования без отрыва от производства  – это новый шанс, воспользоваться которым поможет смена его идеологии на государственном уровне. В рамках новых возможностей мне представляется более эффективной так называемая очно-заочная форма (которая ранее существовала как «вечерняя»), где больше контактной работы (пусть и в дистанционном формате), где выше уровень педагогического контроля, где организация образовательного процесса регулярная, а не вахтовая. Этот вариант несколько дороже, но востребован и удобен студенту, педагогу, работодателю, имеет подтвержденную результативность с точки зрения «качества выпускника», прозрачен для контроля выпускающей кафедры и вуза.       

Люблю работать со вчерашними школьниками, потому что люблю начинать с чистого листа.

О.О. Борисова. Каким видится будущее библиотечно-информационного образования в свете цифровизации? Изменится ли его содержание? Какая концепция будет лежать в его основе: «библиотека – центр культурно-досуговой деятельности» или «библиотека – информационный центр»?

Н. Лопатина. Лет 10 назад библиотечное образование было выведено из укрупненной группы вузовских специальностей «СМИ и информационно-библиотечное дело» и переведено в группу «Культуроведение и социокультурные проекты», что предопределило его будущее. Сегодня идут изменения, но приоритеты компетенций в области культурных индустрий в содержании будут сохранены законодательно. Нас ожидают очень непростые времена, и большое спасибо нашим коллегам по ФУМО и лично В.К. Клюеву, что в этом году они смогли отстоять суверенность нашего профессионального образования и запись в дипломе «бакалавр / магистр библиотечно-информационной деятельности». Но мы должны быть готовы к тому, что вся архитектура библиотечного образования будет перестроена, и наша задача – сохранить неизменными институциональные основы, логику, структуру, традиции, в том числе, и традицию опережающего обучения, конструирования новых информационно-коммуникативных форматов – цифровых и тех, которые придут им на смену. Как всегда, призываю вузы культуры к консолидации усилий.  

О.В. Шлыкова. Какой ты видишь культуру будущего?

Н. Лопатина. Ольга Владимировна, очень большая разница между тем, какой я её вижу и какой хочу видеть. Хочу видеть такой, какой её проектируют лучшие культурологи, но понимаю, что «идеальной» культура быть не может и не должна. Хотелось бы разнообразия культурных практик, новых возможностей и условий развития личности, индивидуализации предложений, доступности культурных благ в географическом и социальном ракурсе.      

Г. Калашникова. И заключительный вопрос.

Л.В. Астахова. Где ты черпаешь силы, терпение и вдохновение для своих дел: в прошлом, настоящем или будущем?

Н. Лопатина. В будущем, потому что верю, что завтра будет другой день!

Г. Калашникова. На этой прекрасной ноте мне хотелось бы поблагодарить Наталью Викторовну за предоставленную возможность быть модератором нашей сегодняшней встречи и за ее прекрасные ответы, которые заставляют задуматься о многих вещах и подумать о будущем. А мне от лица аспирантов кафедры библиотечно-информационных наук хотелось бы отметить отзывчивость и готовность Натальи Викторовны в любое время прийти нам на помощь. Порой, она нам бывает необходима. Отдельную благодарность хотелось бы выразить каждому участнику, который принял участия в нашем интервью, за интересные и важные вопросы.

К оглавлению выпуска