Время официального правления Юрия Владимировича Андропова очень короткое, но значимое с точки зрения политико-идеологических последствий. Аналогично обстояло дело и в отечественной библиотечной сфере. К сожалению, эти годы совершенно не изучены библиотековедением, аналитические, обобщающие, даже просто описательные исследовательские работы отсутствуют полностью.

В начале 1980-х гг. общее количество библиотек всех типов и видов в СССР равнялось 350–360 тыс. На 1983 г. совокупный библиотечный фонд увеличился до 5 млрд. экз. Суммарное число читателей библиотек к 1981 г. превысило 200 млн. человек [1, с. 325–326; 2; 3]. Ни одна другая держава мира даже близко не подходила к подобным рекордным показателям.

Однако библиотечная система страны имела ряд серьезных проблем и недостатков, которые надо было оперативно решать. Несмотря на очень большое количество библиотек, качество обслуживания советских читателей все больше отставало от их культурно-образовательных потребностей. Фонды библиотек, уровень предоставляемых библиотечных услуг, квалификация библиотекарей далеко не всегда устраивали советский народ.

Необходимо было менять и развивать государственную библиотечную политику. Ее главное направление в брежневский период – централизация массовой библиотечной сети – оказалось реализовано с большими изъянами [4]. Основными причинами неудач стали недостаточная материально-техническая база библиотек, а также не удовлетворительное комплектование их фондов. Не удалось, в целом, обеспечить эффективное взаимодействие внутри библиотечной сети, вплоть до полного отсутствия координации и кооперации в работе. Если внутри одной районной ЦБС что-то совместно делалось, хотя и с перекосами и не слишком результативно, то уже на городском, а тем более на областном или краевом уровне координация была сугубо формальной и показной. А ведь задумывался еще и республиканский и всесоюзный уровень взаимодействия, о котором в данном контексте говорить вообще не приходится. Отсутствие требуемого транспортного парка при библиотечных системах усугубляло ситуацию.

Как одно из значимых следствий, не удалось наладить эффективный межбиблиотечный обмен, пересылка литературы между библиотеками оставалась очень незначительной. Страдали, прежде всего, читатели, не получавшие книги и периодику в рамках декларированного внутрисистемного книгообмена. Пресловутые "параллелизм и дублирование", межведомственную разобщенность, нерациональное расходование средств в библиотечной сфере преодолеть в рассматриваемые годы не получилось [подробнее см.: 4].

Несмотря на значительный прогресс советского библиотечного образования, не удалось решить системные кадровые вопросы. Высшая власть не смогла устранить проблему низкого среднего уровня зарплаты библиотекарей и общей мало престижности профессии. В централизованные библиотечные системы не поступил требуемый контингент квалифицированных сотрудников. На 1984 г. в СССР в государственных общедоступных библиотеках работали только 26 % библиотекарей с высшим образованием (из них с библиотечным – всего 16 %). В Российской Федерации – соответственно 25 % и 15 %. Значительной оставалась текучесть кадров [5, с.128; 6]. Реально задействовать мощный человеческий фактор для выполнения задач библиотечной политики государственные власти, в целом, не смогли.

Серьезной проблемой того периода называют некоторое технологическое отставание Советского Союза от библиотечных стандартов передовых зарубежных держав. Однако, анализируя дальнейшее развитие компьютеризации и автоматизации в нашей стране, мы приходим к выводу, что данная проблема постепенно была бы решена. Она отнюдь не являлась непреодолимой, особенно с учетом неисчерпаемых ресурсов и интеллектуальных возможностей СССР.

Требовалось не только устранять недостатки централизации в библиотечной сфере, но и менять привычные парадигмы советской библиотечной политики. Так, к концу 1970-х гг., на наш взгляд, стало необходимо изменить сложившийся экстенсивно-интернациональный подход к увеличению библиотечной сети. В отличие от 1920-х – 1930-х гг. теперь уже не надо было массово ликвидировать неграмотность, советский народ стал относительно образованным. В подобной конкретно-исторической ситуации открывать мелкие, маломощные библиотеки во всех республиках СССР было неправильно и нерентабельно. Вместо Прибалтики, Молдавии, Закавказья, Средней Азии требовалось приоритетно создавать новые библиотеки в российской сельской глубинке, в отдаленных местностях Сибири, Дальнего Востока, Приморья.

Следовало учитывать, что организация библиотек – это не только культурное действие, но и важный акт освоения малодоступных территорий. Важнейшее перспективное социально-политическое и экономическое значение в 1970-е – 1980-е гг. приобретали именно названные территории Российской Федерации. Однако приоритетное открытие библиотек в РСФСР вступало бы в противоречие с годами сложившейся национальной политикой, формальными критериями советской отчетности и статистики. Поэтому   финансы и ресурсы по-прежнему шли из союзного бюджета в ту же Прибалтику, где культурное обеспечение было выше, чем даже в "освоенных" регионах России.

Политическое руководство СССР не пожелало прислушаться к квалифицированной аналитике соответствующих НИИ и заглянуть хотя бы на десятилетие вперед, всячески укрепляя республики, которые в самом ближайшем времени станут активными противниками постсоветской России. Структурное финансирование библиотечной сферы Советского Союза со второй половины 1970-х гг. – пример не только крайне нерационального расходования немалых ресурсов, упущений советского планирования и управления, но имеет признаки экономического и политического вредительства.

Могут возразить, что у Ю.В. Андропова как главы государства не хватило времени для осуществления подлинных реформ. Действительно, он являлся Генеральным секретарем ЦК КПСС менее полутора лет. Однако согласно тщательным, основанным на большой источниковой базе, исследованиям крупного современного историка, доктора исторических наук А.В. Островского [7; 8], после 1974 г. Л.И. Брежнев, в связи с заметным ухудшением здоровья, отходит от реального и постоянного управления страной. Фактическую власть получает тройка наиболее влиятельных членов Политбюро: А.А. Громыко, Д.Ф. Устинов и Ю.В. Андропов, с решающим или приоритетным голосом последнего. В данном контексте аргумент об "отсутствии времени" повисает в воздухе. [Кстати, тогда правильнее говорить не о брежневском, а об андроповском "застое".]

После окончания эпохи Л.И. Брежнева советский народ ждал серьезных конструктивных изменений в идеологии, смягчения цензуры, демократизации [(в хорошем смысле слова)] общественной жизни и т.п. Однако коммунистический догматизм оставался в 1982–1984 гг. неизменным, включая и библиотечную сферу.

Все явные перемены при официальном правлении Ю.В. Андропова свелись к слухам о проверках "дисциплины трудящихся" и облавах на прогульщиков в московских кинотеатрах, банях, ресторанах в рабочее время. Никаких социально-экономических последствий, кроме раздражения у людей, эти акции не вызвали.

Через 20 дней после смерти Л.И. Брежнева – 30 ноября 1982 г. был издан приказ Министерства культуры РСФСР и Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли "О мерах по дальнейшему улучшению комплектования и использования книжных фондов библиотек". В нем содержалось прямое требование "повысить эффективность и качество идеологической, политико-воспитательной работы библиотек, усилить их роль в формировании у советских людей марксистко-ленинского мировоззрения, мобилизации трудящихся на выполнение планов социально-экономического и хозяйственного развития в 11-й пятилетке; активизировать пропаганду в библиотеках материалов и решений XXVI съезда КПСС и постановлений пленумов ЦК КПСС, XVII съезда профсоюзов, XIX съезда ВЛКСМ, постановления ЦК КПСС "О 60-й годовщине образования Союза Советских Социалистических Республик." [9, с.84]

Одновременно констатировалось, что "Значительное количество читателей не полностью удовлетворены состоянием имеющейся в библиотеках художественной и детской литературы. Заказы библиотек на эту литературу выполняются библиотечными коллекторами лишь на 20–30 % ... Некоторые книготорги нарушают порядок первоочередного снабжения библиотечных коллекторов литературой". Из-за отсутствия необходимых помещений в целом ряде регионов России даже "не начата централизованная библиотечная обработка книг…". [9, с.82–83] 

В период до марта 1984 г. мы обнаруживаем сугубо инерционные процессы в развитии советского библиотечного дела с очевидными элементами деградации. Так, по одному из самых проблемных вопросов – качеству библиотечных фондов, – застой явно усиливается. 18 февраля 1983 г. министр культуры СССР П.Н. Демичев подписал приказ "О серьезных недостатках в работе некоторых органов культуры и подведомственных им библиотек по использованию, комплектованию и сохранности книжных фондов". [9, с.164–165] Приказ стал следствием проверки 430 библиотек РСФСР, Украинской, Казахской и Киргизской ССР, проведенной Комитетом народного контроля СССР.

Проверка показала наличие очень серьезных профильных проблем. Так, 17%  книг в фондах проверенных библиотек ни разу не выдавались читателям, а 23% выдавались лишь один раз. В ряде библиотек Киргизской и Казахской ССР неиспользуемая и малоспрашиваемая литература составила более половины фонда. Также "Библиотечные работники в большинстве случаев не используют предоставленное им право возврата в коллектор незаказанной литературы. Имеются случаи заказа библиотеками непрофильных и малоспрашиваемых изданий." [Там же]

Соответственно, в скором времени после получения библиотечная литература в больших масштабах списывалась в макулатуру. "За последние пять лет в библиотеках системы Министерства культуры СССР списано 515,7 млн. экз. книг и других изданий, что составляет 66% к поступлению литературы за эти годы. Среди списываемой литературы немало изданий, ни разу не выдававшихся читателям." Понятно, что государству наносился немалый экономический ущерб, не говоря об ущербе моральном.

Проверка Комитета народного контроля установила и фактически криминальную типичную практику, "…когда исчезнувшие из фондов библиотек книги, списываются библиотечными работниками под видом устаревших по содержанию и другим причинам." Одновременно "Нарушаются установленные сроки проверки книжных фондов. Об этом свидетельствуют выявленные факты расхождения данных учета библиотечного фонда с фактическим наличием литературы." [Там же] В целом, положение с библиотечными фондами страны при всей их величине являлось не благополучным. Однако мы не обнаруживаем реальных попыток государственной власти изменить данное положение.

Последнее обстоятельство очень показательно. Во все предыдущие периоды советской истории власть как-то реагировала на проблемы библиотек. Да, эта реакция не всегда была эффективной, тем не менее, политические меры принимались. Но после 1975 г. (приблизительная дата отхода Л.И. Брежнева от реального руководства Советским Союзом) не был издан ни один крупный руководящий документ по развитию библиотечной сферы. Все свелось к не сказать, чтобы успешной доработке политики централизации массовой библиотечной сети, сформировавшейся еще в середине 1960-х гг. Причем, по итогам этой доработки произошло фактическое "замазывание" проблем библиотечной отрасли, их официозная маскировка под громкие рапорты об успехах в советском библиотечном строительстве. Подобный подход вел только к подрыву этого строительства.

Если мы оценим идеологические аспекты библиотечной деятельности при Ю.В. Андропове (а библиотека в СССР справедливо называлась важнейшим идеологическим учреждением), то увидим очевидный ее провал. Политико-идеологические кампании, в которых непременно участвовали библиотеки, часто оказывались пассивными и контррезультативными. Их крайний формализм и примитивность были очевидны даже для юношества, школьников старших классов. Что же говорить о взрослых, об интеллигенции? Сдача всяких идейных позиций особенно впечатляет, если сравнить ту же идеологическую деятельность советских библиотек в рассматриваемый период и, например, в 1930-е гг., когда отечественная идеология активно завоевывала умы и сердца далеко не только советских граждан, имела мощнейший отклик во всем мире [подробнее см.: 10, с.120–124; 129–134].

Именно во 2-й половине 1970-х – начале 1980-х гг. в советском обществе своего пика достигло низкопоклонство перед Западом и его реальными, а чаще мифологизированными достижениями. Аналогично обстояло дело и в библиотечной сфере. Диссидентство, презрение к социалистическим ценностям и основам и т.п. приобретало массовый характер, фактически поощрялось "прогрессивными" деятелями культуры, режиссерами, актерами, эстрадными исполнителями, журналистами, иными публичными лицами, на что высшая власть реагировала, мягко говоря, странно. Негласная капитуляция советской идеологии в головах множества наших людей явилась одной из главных причин скорого разрушения СССР в 1991 г.

Подводя итог, мы вынуждены признать советскую государственную библиотечную политику 1976 – февраля 1984 гг. невнятной и даже не адекватной. Отсутствие крупных идей и конструктивных целей не могло не привести к нарастанию кризисных явлений, в полной мере проявивших себя в годы "перестройки" и в постсоветский период, продолжающийся до сих пор. Дальнейшее изучение глубинных мотивов данной политики, ее содержания и последствий – актуальная задача для историков библиотечного дела.

 Список источников

1. 1. Абрамов К.И. История библиотечного дела в СССР / К.И. Абрамов. – Москва: Книга, 1980. – 352 с.
2. 2. Карташов Н.С. Актуальные проблемы советского библиотековедения // Актуальные вопросы библиотечной работы. Теория и практика. – Москва: Книга, 1984. – С.13–30.
3. 3. Народное образование и культура в СССР. Стат. сборник. – Москва: Финансы и статистика, 1989. – 432 с.
4. 4. Глазков М.Н. Государственная политика централизации массовой библиотечной сети в СССР 1974–1982 гг. // Вестник МГУКИ. – 2020. – №3. – С.172–188.
5. 5. Абрамов  К.И. История библиотечного дела в России: учеб. пособие. Ч.2 / К.И. Абрамов. – Москва: Либерея, 2001. – 160 с.
6. 6. Глазков М.Н. Расцвет библиотечной науки в период "застоя". Создание кузниц подготовки кадров // Библиотечное дело. – 2020. – №5. – С.31–36.
7. 7. Островский А.В. Глупость или измена? Расследование гибели СССР / А.В. Островский. – Москва: Крымский мост-9Д, 2011. – 864 с.
8. 8. Островский А.В. Кто поставил Горбачева? / А.В. Островский. – Москва: Эксмо Алгоритм, 2010. – 544 с.
9. 9. Библиотечное дело в Российской Федерации (май 1974 – февраль 1984): док. и материалы / авт.-сост. А.Л. Дивногорцев. – Москва: Пашков дом, 2016. – 310 с.
10. 10. Глазков М.Н. Государственная библиотечная политика в Советской России в контексте истории массовых библиотек (1925 – май 1941): монография. – Москва: Пашков дом, 2016. – 271 с.

Сведения об авторе

Глазков Михаил Николаевич, доктор педагогических наук, профессор кафедры библиотечно-информационных наук Федерального государственного бюджетного общеобразовательного учреждения высшего образования «Московский государственный институт культуры» (Химки, Россия)

Рецензент

Мазурицкий А.М., доктор педагогических наук, профессор МГЛУ