В эпоху торжества искусственного интеллекта осуществление проекта Энциклопедического словаря «Чтение» [1] выглядит знаковым эпизодом в драматической истории русского книжного разума, который зародился в период христианизации Руси, был взращен интеллигентами-книжниками, отразился в Национальной программе поддержки чтения (2007 – 2020) и других инициативах. Научный редактор и руководитель проекта Юлия Петровна Мелентьева объяснила актуальность создания специального издания энциклопедического характера, посвященного феномену чтения, необходимостью  обобщения знания, накопленного в различных отраслях книжной культуры, и своевременного представления его научной общественности. Виолетта Яковлевна Аскарова, со своей стороны, констатировала: «Отчетливо осознается необходимость создания теории чтения, которая будет способствовать лучшему пониманию реальности, непротиворечиво соотносить и взаимообогащать различные исследовательские подходы, соединять накопленные знания в некое гармоничное целое. Только в этом случае теория чтения сможет реализовать основные функции, к каковым относятся синтетическая, объяснительная, методологическая, прогностическая, практическая функции» [2]. Таким образом, ведущими теоретиками-библиотековедами настоятельно высказывалось пожелание актуализировать разумное изучение книги и чтения в России. Хочется надеяться, что Энциклопедический словарь «Чтение», отлично изданный научно-исследовательским центром «Наука» РАН, является счастливой реализацией этого пожелания, и, более того, предпосылкой дальнейшего развития российской книжной культуры. Он адресован профессионалам библиотечного и книжного дела, научным работникам и учителям, аспирантам и студентам, «а также всем тем, кто видит в чтении «неоценимое сокровище», понимает его огромное значение, как для отдельного человека, так и для цивилизации в целом» [2, с. 6]. В нашем отзыве мы намерены осмыслить не только основы междисциплинарной теории чтения, изложенной в «Словаре», но и перспективы развития книжного разума в обозримом будущем.

1. Читая Энциклопедический словарь

 Энциклопедические словари понимаются как словарное (лексикографическое) пособие универсальной или межотраслевой тематики, предназначенное не для сплошного, а для выборочного (справочно-поискового, просмотрового, информационно-ознакомительного) чтения. Однако анализируемое чтениеведческое издание — явление в отечественной книжной культуре неординарное и заслуживающее не утилитарного, а экзистенциального (эмоционально-этического) прочтения. Оно не только превосходный образец современного полиграфического искусства (спасибо издательству «Наука»), но и беспрецедентное многопрофильное произведение современной гуманитарной науки. Данный научный труд может служить не только (и даже не столько) глоссарием терминологически выверенных дефиниций, но и относительно завершенной коллективной научной монографией по теории чтения, а также учебным пособием для гуманитарной высшей школы по дисциплине «книжная культура». Поэтому впервые осуществленное в России издание «Чтение. Энциклопедический словарь» правомерно оценивать и как терминологический справочник, и как актуальный научный вклад в российскую книжную культуру, и как (цитируем руководителя проекта) «мировое явление, необходимое составляющее политического, экономического, гуманитарного развития общества, государства, необходимую основу умственного, нравственного, эмоционального развития личности» [1, с. 5].

Научно-энциклопедический статус Словаря несомненен. В нем представлены главные отечественные научные школы по теории чтения и читателеведению, сложившиеся в различных регионах России. Эмпирическую базу Словаря образует словник, включающий более трехсот слов и словосочетаний, так или иначе связанных с чтением, и библиографическое обеспечение в виде ссылок, сопровождающих энциклопедические статьи. Теоретическое качество содержания Словаря гарантируется составом авторского коллектива, объединившим авторитетных ученых, педагогов, практиков книжного и библиотечного дела, всесторонне познавших генезис и эволюцию чтения в разные периоды истории человечества, революционные трансформации в образовании и воспитании поколений, вызванные социальными и технологическими изменениями в читательской деятельности. Им хорошо известны вызовы и угрозы в современной книжной культуре, связанные с распространением медийно-информационной коммуникации и цифрового (электронного) чтения на фоне тревожного снижения интереса к чтению во всём мире на рубеже XX – XXI вв. Не оставлены в стороне и мировоззренческие вопросы, связанные с ролью чтения на уровне личности (онтогенеза) и человечества в целом (филогенеза).

 Научно-монографический жанр анализируемого словаря обусловлен концентрацией его содержания вокруг «чрезвычайно сложного, многогранного феномена» чтения, которое трактуется как явление, деятельность и процесс на уровне личности, социальной группы, социума и определяется то как «интеллектуальная технология освоения накопленного человечеством знания», то как «превращение закодированного в тексте авторского опыта в личный познавательный и творческий опыт читателя», то как «процесс воссоздания звуковой формы слов по их графической (буквенной) модели», то как «дистантная идеографическая коммуникация с множеством партнёров» и т.д. Чтение характеризуется как социальная сила, способная выполнять образовательные (познавательно-развивающие), воспитательные, идеологические, профессионализации, социализирующие, развлекательно-рекреационные, наконец, библиотерапевтические и прочие информационно-коммуникационные функции, включаясь тем самым в деятельность различных социальных институтов. Некоторые статьи энциклопедического словаря приближаются к микродиссертациям относительно механизмов, структур, сущности чтения. Неслучайно Ю.П. Мелентьева посвятила сущности чтения  специальную статью, в которой сказано, что  сущность чтения в разные периоды развития цивилизации понималась как «познание Бога (божественной сущности), познание мира и места (роли) в нём человека, познание человеком самого себя. Соответственно в различные периоды подчёркивалась то этическая, то социально-педагогическая, то познавательная, то утилитарная, то творческая, то экзистенциальная ценность чтения» [с. 258 – 260].

 Лексическое наполнение словаря наглядно демонстрирует межотраслевое положение чтения, которое является объектом изучения практически всех психологических, социальных и гуманитарных дисциплин, включая библиопсихологию, библиотерапию (лечебное чтение) и богословие (сакральное чтение). Свое место в словнике занимают статьи: история чтения и традиции изучения чтения, идеология чтения и цензура чтения, культура чтения и педагогика чтения, психология и когнитивные основы чтения, социология чтения и философия чтения. Фактически весь универсум человеческого знания обладает читабельностью, и межнаучный Энциклопедический словарь «Чтение» в научных статьях, посвященных теории чтения, читателеведению и чтениеведению, открывает доступ к жизнеспособному культурному наследию, хранящемуся в читабельных текстах. В этом заключается научное подвижничество авторского коллектива, рискнувшего выступить в качестве энциклопедистов-человековедов в эпоху торжества искусственного интеллекта.

 Чего не хватает в богатейшем, казалось бы, исчерпывающем, словнике? Напомним, что «энциклопедия» буквально означает «обучение в полном круге», и поэтому полнота словника всегда желательна в энциклопедических пособиях. Однако словарь «Чтение», рассматривая феномены чтения с биологических, антропологических, гуманистических, когнитивных, коммуникативных, социальных и прочих аспектов, редко учитывает специфику тех объектов, которые «читаются». Категории «книга», «письмо», «библиография», «библиотека» отсутствуют в словнике. Конечно, можно обратиться к фундаментальным книговедческим энциклопедиям, например, «Книга: Энциклопедия / Редкол.: И.Е. Баренбаум, А.А. Беловицкая, А.А. Говоров и др. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 800 с.», или к «Библиотечной энциклопедии / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2007. 1300 с.», в словниках которых, кстати говоря, присутствуют «читатель», «чтение» и даже «читателеведение». Тогда получается парадоксальный результат: Энциклопедический словарь «Чтение» — это не завершенный научный труд, а вспомогательное дополнение к другим энциклопедиям. Парадокс возникает из-за того, что в книговедческих и библиотековедческих энциклопедиях отсутствует фундаментальная категория «книжный разум», которая детерминирует достигнутый уровень рационального познания. Совершим небольшой экскурс в философскую эпистемологию, чтобы уточнить структуру и сущность «книжного разума».

 Книжный разум назовем «Библиологос»

 В современной философии принято различать разум и рассудок как ступени познания. Согласно И. Канту, «всякое наше знание начинается с чувственного восприятия, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме» [3]. Чувственное (опытное) восприятие обладает способностью формировать на основе созерцания реальной действительности абстрактные понятия предметов в сознании познающего субъекта. Затем наступает очередь рассудка как «мыслительной деятельности, связанной с выделением и четкой фиксацией абстракций и применением сетки этих абстракций для освоения мышлением заданного предмета. Рассудок осуществляет упорядочивающую, систематизирующую функцию по отношению к предмету познавательной деятельности, на основании которой вырабатываются правила практической деятельности. Современные философы обращаются к разуму для познания принципов конструирования правил [4]. Итак, различаются три последовательных стадии познания реального мира: чувственная (практический опыт), затем — эмпирическое обобщение на уровне рассудка, наконец, — познание сущностей и закономерностей на уровне научного разума.

 Естественно, что справочные пособия, упорядочивающие и систематизирующие чувственно воспринимаемое знание, руководствуются правилами рассудка. Если обратиться к словнику Энциклопедического словаря «Чтение», легко обнаружить, что в нем преобладают термины, обозначающие конкретные предметы и явления, например, «изба-читальня», «внеклассное чтение», «женское чтение», и результаты рассудочных обобщений — «виды  чтения», «правила чтения», «функции чтения» и т.п. Правда, иногда встречаются абстракции научного разума — «идеальный читатель», «имплицитный читатель», «нелинейное чтение», «философия чтения», но о «книжном разуме» не упоминается нигде. Возникает недоумение: неужели в российской книжной культуре никакого «книжного разума» не было и нет, а появление библиотечных сетей, библиографических систем и библиосферы в целом случилось стихийно, без участия разумного начала? Почему в Федеральном Законе «О библиотечном деле» [5] сказано однозначно: «библиотека – информационная, культурная, просветительская организация», а не «обитель книжного разума или каталогизированного рассудка»? Неудивительно, что незадачливым библиотечным энциклопедистам приходится писать статьи о «вреде чтения», «кризисе чтения», «недостойном чтении», «опасном чтении» и «профессиональных ассоциациях в защиту чтения».

 Не хочется оставаться в дураках, поэтому предлагаю узаконить научное понятие «книжный разум», присвоив ему древнегреческое имя «Библиологос». Современная библиотечная школа, ученые библиотековеды и книговеды никогда о Библиологосе не вспоминают, хотя, казалось бы, структура данного словосочетания должна была их заинтересовать. В самом деле: «библио» ассоциируется с понятием «книга» в общеизвестных словах «библиотека», «библиография» и др., а древнегреческое слово «логос» напоминает нам о «логике», «разуме», «истине». Получается: Библиологос — это по существу «книжный разум», то есть «разум мира книг», символизирующий единство двух библио-книговедческих идей: Идеи Разума и Идеи Книги. Логос  — термин античной философии, означающий одновременно «слово» (высказывание, речь) и «понятие» (суждение, смысл). Гераклит (VI век до н.э.) называл логосом «вечную и всеобщую необходимость».  В последующие века античные мыслители, варьируя формулировки, трактовали логос как первопричину мира, как основу основ его существования, наиболее глубинные и существенные его закономерности. В христианстве значение понятия "логос" определено первой фразой Евангелия от Иоанна: "В начале был Логос, и Логос был у Бога, и Логос был Бог"; Гегель ассоциировал с «Логосом» Абсолютное понятие; философы Серебряного века часто обращались к понятию Логоса. Обобщая суждения философов и культурологов, можно принять что Библиологос — первопричина книжной культуры, производительная сила цивилизованного общества, являющаяся творцом библиосферы (книжного мира).

 Структуру Библиологоса (книжного разума) можно представить как комплекс (единство) двух компонентов: во-первых, социальный слой интеллигентов-книжников, обеспечивающих формирование и развитие библиосферы (ученые и писатели, теоретики и практики книжного и библиотечного дела, библиофилы, коммерсанты и др.); во-вторых, культурные тексты, содержащие знания, технологические умения и ценностные ориентации, необходимые интеллигентам-книжникам для создания и развития библиосферы (учебная, справочная и научная литература, библиографические пособия, книжные памятники, в которых увековечен творческий гений человечества). Следовательно, энциклопедических изданиях Библиологос способен выступать как символ национальной книжной культуры, образованной противоположными сущностями: идеальным (духовным) содержанием (знания о мире, историческая память, ценностные ориентации), и материальной формой в виде произведений письменности и печати, представляющих собой для грамотного населения столь же естественную и необходимую среду обитания, как пригодная для жизни экология.

 Заключение. Два ноосферных проекта

  Прогнозируя перспективы развития чтения, Ю.П. Мелентьева, опираясь на теорию ноосферы В.И. Вернадского, сделала вывод, что чтение становится существенным  фактором планетарного масштаба, и «забота о сохранении уровня чтения вообще, и уровня научного чтения в частности, должна быть общей задачей Человечества, условием успешного формирования новой фазы его развития – ноосферы»[6]. Соглашаясь с Юлией Петровной, добавлю только, что заботиться нужно не столько о «массовом цифровом чтении», сколько о «разумном чтении», ибо «ноосфера» — это «сфера разума», где библиотека станет «обителью книжного разума», а не клиентоориентированным досуговым «третьим местом». На мой взгляд, ноосферизацию российской библиосферы резонно начать с реализации двух ноосферных проектов: во-первых, междисциплинарный проект «Энциклопедический свод Библиологоса»; во-вторых, культурно-прогностический проект «Долгосрочная стратегия развития книжного разума».

 В настоящее время мы располагаем довольно широким многообразием словарей, глоссариев, справочников, отраслевых энциклопедий, отражающих эмпирический опыт и рациональные обобщения различных творческих коллективов. Энциклопедический словарь «Чтение» представляет собой прекрасный «терминологический инструмент» для создания тематически ограниченной Общей теории чтения [7], но для тематики «Книга» или «Письмо», не говоря о «Книжном разуме», подобного инструмента в русской лексикографии нет. Поэтому актуально создание не тематической энциклопедии, а междисциплинарного энциклопедического свода, способного интегрировать достижения классического Библиологоса XIX – ХХ вв. и подготовить научно-методологическую базу для коэволюции книжной культуры и цифровой электронной культуры XXI века.

 Актуальность разработки проекта долгосрочного развития книжного разума диктуется слабостью научного обеспечения такого культурно-прогностического документа, как «Стратегия развития библиотечного дела в Российской Федерации на период до 2030 года», утвержденного Правительством 13 марта 2021 г. В этом документе нигде не упоминаются термины «библиотековедение», «библиографоведение», «книговедение», не говоря уже о «книжном разуме». Использование потенциала книжной культуры для гуманизации и интеллектуально-нравственного воспитания российского общества не предусматриваются. В то же время прогнозирование будущего — рациональный процесс, складывающийся из трех последовательных ступеней восхождения от абстрактных пожеланий к конкретным решениям: первая ступень — использование привычных стереотипов обыденного рассудка; вторая ступень — оценка возможных вариантов, подсказанных теоретическим разумом; третья ступень — уровень философской мудрости, непосредственно постигающей истинные реалии [8]. Ограниченный объем статьи не позволяет остановиться на разумном использовании творческого потенциала отечественного Библиологоса в условиях постиндустриальной коэволюции цифровой культуры и книжной культуры, поэтому ограничусь выводом-пожеланием: желательно использовать научно-энциклопедический потенциал  книжного разума для преобразования книжной культуры в гуманистическую посткнижную культуру, ассоциирующую культурное наследие классического Библиологоса и прогрессивные информационные технологии.

Список источников

1. 1. Чтение. Энциклопедический словарь / Под ред. чл.-корр. РАО Ю.П. Мелентьевой. Москва : ФГБУН НИЦ «Наука» РАН, 2021. – 448 с.
2. 2. Аскарова В. Я. Читатель как объект междисциплинарного исследования / В. Я. Аскарова // От года литературы - к веку чтения : Коллективная монография. – Челябинск : Челябинский государственный институт культуры. – 2016. – С. 11-66.
3. 3. Кан И. Сочинения в шести томах [Под общ. ред. В. Ф. Асмуса. А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана], М., изд-во «Мысль», 1964. (Философское наследие. Акад. н
4. аук СССР. Ин-т философии). – Т. 3. – 799 с.
5. 4. Новая философская энциклопедия. Т. 3. Москва : Мысль, 2010. . – С. 403 – 404.
6. 5. Федеральный закон от 29 декабря 1994 г. N 78-ФЗ "О библиотечном деле" [Электронный ресурс]. – URL: https://base.garant.ru/103585/ (дата обращения: 28.09.2021 г.)
7. 6. Мелентьева Ю. П. Чтение как фактор преобразования мира (в контексте теории ноосферы В.И. Вернадского) / Ю. П. Мелентьева // Библиография. Научный журнал по библиографоведению, книговедению и библиотековедению. – 2017. – № 5(412). – С. 77-81.
8. 7. Мелентьева Ю. П. Общая теория чтения / Ю. П. Мелентьева ; Научный и издательский центр «Наука» РАН. – Москва : Федеральное государственное унитарное предприятие "Академический научно-издательский, производственно-полиграфический и книгораспространительский центр "Наука", 2015. – 230 с. – ISBN 978-5-02-039207-6.
9. 8. Автономова Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность / Н. С. Автономова. – Москва : Академический научно-издательский, производственно-полиграфический и книгораспространительский центр РАН "Издательство "Наука", 1988. – 288 с.

Сведения об авторе

Соколов Аркадий Васильевич - доктор педагогических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного института культуры