В отечественной истории есть периоды, связующие разные эпохи, являющиеся мостиком от одного времени к иному. Подобное "межвременье" привлекает исследователей своей диалектичностью, сменой вех и поиском новых парадигм. В данной статье мы попробуем кратко рассмотреть ключевые моменты одного из таких периодов: 1925-1929гг., переходного между лихой революционной эпохой и годами крупного государственного строительства.

   К середине 1920-х гг. общая ситуация в нашей стране изменилась. В отличие от разрушительных первых революционных лет высшая власть, наконец, начала понемногу гасить пламя нигилизма, бушевавшее на "корабле современности". Государственная воля стала направляться на созидательное развитие культуры, развитие библиотек.

  Но почему произошло подобное принципиальное изменение, что заставило крайне жесткую послереволюционную власть серьезно корректировать свою культурно-библиотечную политику? Ответ надо искать в перемене общегосударственных обстоятельств.

   К середине двадцатых со всей ясностью проявилось, что переход от политики "военного коммунизма" к Нэпу по сути означал медленный, противоречивый, но переход от внутригосударственной политики разрушения старого и классовой войны к мирному уживанию и созиданию нового общества. Объяснялось это не только физической невозможностью для государства так долго находиться в состоянии перманентной  борьбы и  самоуничтожения. Высшие власти  диалектично понимали, что теперь укрепление советского режима связано уже не с разрушением прежнего строя, а со строительством нового.

      Из верхних эшелонов власти стали понемногу выбывать по разным причинам революционеры "первой волны", еще с начала века боровшиеся, прежде всего, за разрушение старой системы. Тогда же начинается широкий процесс выдвижения на низовом и среднем уровне новых руководящих кадров, в большинстве выходцев из народа, нацеленных на созидательное укрепление новой системы. Таким образом, еще противоречиво, непоследовательно, с натугой и крайне постепенно, но менялась главная внутригосударственная идеологическая доктрина.

  Официально обозначившийся курс на "культурную, а не насильственную большевизацию населения" имел огромное значение для дальнейшей деятельности государственных учреждений, в том числе, конечно, и массовых библиотек.

   Важнейшей для библиотечного дела позитивной тенденцией стало восстановление народного хозяйства после Первой Мировой, Гражданской войн и революционного хаоса. Примерно к 1926 году разруха в государстве была в целом преодолена [1, с.159]. По мере укрепления народного хозяйства начала усиливаться материальная поддержка культуры и библиотечного дела. Это привело к медленному, но зримому восстановлению деятельности библиотек сети. Теперь стало возможным реализовывать библиотечную политику на практике.

  Еще одним ключевым фактором, вызвавшим изменения во внутренней политике, стала международная обстановка. Наша страна объективно находилась во враждебном окружении. Недавно ставшие "суверенными" бывшие губернии и княжества Российской Империи, особенно Польша и Финляндия, поддерживаемые Западом, предъявляли разнообразные претензии к СССР. В Германии усиливались реваншистские настроения. Нарастала угроза на востоке Советского Союза со стороны самурайской Японии. В такой ситуации наше государство вынуждено было приступить ко глобальному реформаторству. Знаменитая фраза И.В.Сталина, что если СССР не укрепится в скорейшие сроки, то "нас сомнут", материализовалась в четкую политико-экономическую доктрину.

   В декабре 1927г. состоялся ХV съезд Всесоюзной коммунистической партии. Главными целями съезда стали подготовка массовой коллективизации и форсированной индустриализации страны. Съезд прошел под лозунгом "наступления социализма по всему фронту" [2, с.256-257].

  Однако тотальное наступление социализма, обусловленное борьбой за выживание страны, невозможно было провести без резкого повышения уровня грамотности и образованности населения. Не случайно с середины 1920-х гг. принимается большое количество директив высших инстанций, напрямую касающихся развития культпросветучреждений. Практически каждые два-три месяца, а то и чаще, издается очередное соответствующее решение. Причем, помимо всенепременной идеологии, в них предусматривалось множество конкретных и действенных мер для поддержки массовых библиотек.

   Особенно надо выделить четыре директивы центрального руководства коммунистической партии, имевших принципиальное значение для библиотечного дела. Это постановление ЦК РКП(б) "О деревенских библиотеках и популярной литературе для снабжения библиотек" от 7 сентября 1925г., решения ХV съезда ВКП(б) в области культуры и просвещения (декабрь 1927г.), постановления ЦК "Об обслуживании книгой массового читателя" от 28 декабря 1928г. и "Об улучшении библиотечной работы" от 30 октября 1929 г.

  В тогдашних условиях основным массовым средством повышения образовательного уровня справедливо считались книги. Именно с их помощью власти намеревались укрепить народное хозяйство подготовленными кадрами. На ХVI Всесоюзной партийной конференции (апрель 1929 г.) в докладе о первом пятилетнем плане народного хозяйства председатель Госплана СССР Г.М.Кржижановский подчеркнул, что если не будет решена проблема образования кадров, пятилетний план останется невыполненным. Он отметил, что мириться с громадным числом неграмотных государство не может [3, с.52].

   В 1925 г. численность рабочих и служащих во всех отраслях народного хозяйства СССР составляла 10,8 млн. человек. Из них инженерно-технического состава - всего 98 тыс., то есть менее 1% [4, с.251-258]. Образовательная и профессионально-техническая подготовка значительного числа трудящихся была низкой или очень низкой. В то же время, именно миллионы квалифицированных рабочих и своя "социалистическая интеллигенция", которую тоже предстояло создать, должны были осуществить индустриализацию страны. Развернулась общегосударственная кампания по пропаганде производственной и технической литературы, началось "производственное просвещение". Библиотеки явились его фундаментом.

  Одной из интересных форм библиотечной работы стали конкурсы на лучшего читателя производственной книги. К примеру, библиотека кузнечного цеха Златоустовского механического завода провела такой конкурс, в котором участвовали 10 человек. Рабочие не ограничились только чтением книг по специальности. Чтобы лучше усвоить состав металлов, что требовалось по условиям конкурса, они посещали даже специальную лабораторию. Двое из участников конкурса подали заявление на заочные курсы в Ломоносовский институт [5].

 Кампания производственного просвещения, при максимальном поощрении властями, реализовывалась в практических достижениях. Интересны в этом отношении сведения о работе библиотек Урала (1928 г.). В них не только увеличились фонды "производственной" литературы примерно на 70%, но и рос спрос на нее со стороны рабочих. Чаще спрашивалась лишь только беллетристика. Библиотеки широко пропагандировали производственную книгу через громкие чтения, стенные газеты, плакаты, выставки. Бывали случаи, когда рабочие буквально расхватывали такие книги и не возвращали их обратно, говоря: "Вы уж для библиотеки-то выпишите другие, а нам эти отдайте, они помогают работать на станке". Златоустовские рабочие сами за свой счет приобретали массу литературы по профессии. Это привело к открытию непосредственно при заводе киоска Гостехиздата. [5]

  Показательной для своего времени стала всероссийская "Неделя обороны страны", впервые проведенная в массовых библиотеках 10-17 июля 1927 г., а затем ставшая регулярной. В ходе ее прославлялись герои Красной Армии, служба в вооруженных силах, население знакомилось со средствами гражданской обороны и т.д. Библиотеки пропагандировали политику развития тяжелой промышленности как основы обороноспособности государства. Подчеркивалась жизненная важность для Советского Союза, "окруженного империалистами всех мастей", укрепления экономической и военной мощи. Чтобы наращивать эту мощь, государство призывало все население и, прежде всего, молодежь неуклонно повышать свой образовательный и профессиональный уровень.

   Вообще как в столице, так и на местах формировалось действительное понимание определенной зависимости развития народного хозяйства от состояния учреждений культуры. Это касалось и сельского хозяйства. В борьбе за поднятие сельхозпроизводства библиотекам отводилась большая роль. Они должны были пропагандировать важнейшие соответствующие центральные документы, "наглядно расшифровывая, преломляя их к местной действительности". Задачи поднятия урожайности требовали широкого применения основной массой бедняцких и середняцких хозяйств простейших агрокультурных мероприятий. Эта установка властей нацелила библиотеки на всесоюзную работу по пропаганде и распространению передовой сельскохозяйственной литературы. "Нужно охватить не только активистов, но и всю неграмотную и малограмотную массу деревни, среди которой больше всего бедняков..." Надо было активно проводить в библиотеках лекции, беседы, громкие чтения, вечера вопросов и ответов, использовать материалы из брошюр и газет. Библиотекарям следовало не ограничиваться пределами библиотеки, а работать "в пунктах скопления граждан (совет, кооператив, маслозавод и прочее) и в отдельных крестьянских избах" и т.д.

  На коллегии Народного комиссариата просвещения в декабре 1928 г. обсуждался вопрос о профильной деятельности в связи с развертыванием коллективизации сельского хозяйства. Было принято постановление о повсеместном расширении и приближении сети политпросветучреждений к колхозам с тем, чтобы каждое коллективное хозяйство было обслужено избой-читальней или красным уголком. Главполитпросвету поручалось обеспечить 100 базовых показательных колхозов постоянными библиотеками. Для этой цели из госбюджета выделялось 40 тыс. руб. на их комплектование. Вместе с Колхозцентром и Всероссийским союзом сельхозколлективов Главполитпросвет должен был срочно наладить изучение читательских интересов колхозников с помощью "опытной сети библиотек", провести эксперимент по распространению книг для колхозников через союзы сельхозкооперации и кустовых агрономов, а также испытать книгоношество в товариществах по общественной обработке земли. [6, с. 82-83]

  Поскольку в особо спрашиваемой сельчанами литературе ощущалась острая нехватка, весной 1929 г. Главполитпросвет принял решение срочно издать серию брошюр о поднятии урожайности в количестве 24 названий тиражом по 100 тыс. экз. При определении их тематики внимательно учитывались пожелания колхозников. Были, например, изданы: "Как крестьянину удвоить урожай", "Заготовки дешевого выгодного корма", "Почему в колхозе выгоднее вести хозяйство (как бедняку выбиться из нужды)", "Как члены колхоза должны участвовать в управлении и контроле" и др. [7]

   План практических мероприятий Главполитпросвета по вопросам увеличения урожайности на 1929 г. предусматривал также рассылку в каждый район по три комплекта литературы к посевной кампании и разработку методического пособия в помощь библиотекам по пропаганде передового крестьянского опыта [8].

Благодаря содействию библиотек успешнее механизировалось сельскохозяйственное производство, повышалась производительность труда, достижения сельскохозяйственной науки внедрялись в практику. В число лучших сельских библиотек тех лет входила, например, Пашская библиотека Додейно-Польского района Смоленской области. Она развернула пропаганду высоких урожаев с помощью "отряда книгонош" из 30 человек и сети красных уголков в избах-читальнях, обеспеченных комплектами агротехнических книг [9, с.186]. Эта работа библиотеки получила хорошую оценку властей.

  В Северо-Кавказском крае при красных уголках колхозов и совхозных бригад создавались небольшие библиотечки. Все они вели работу в помощь посевной кампании. Была организована культэстафета "за агрономическую учебу". В передовых районах края (Армавирский, Кореновский) при библиотеках организовывались культпятерки, в состав которых входили "чтец, книгоноша, беседчик" и др. Такая система обеспечивала возможность широкого распространения передового сельскохозяйственного опыта. [10; 11]

  Исследуя историю 1920-х гг., нельзя не отметить огромную роль массовых библиотек в деле ликвидации безграмотности. Ликбез приобрел тогда государственное политическое значение. Невозможность для огромной страны успешно развиваться без широкой грамотности населения, а также зависимость идеологического воздействия советских средств массовой информации - газет и журналов - от того, умеет ли их читать народ, - выдвигало библиотечную работу по ликвидации безграмотности на первый план.

   К 1920 г. в Советской России было примерно 68% неграмотных [12, с.254-255]. Часто проявлялся так называемый рецидив неграмотности, когда недавно наскоро обученные читать люди, без регулярного обращения к печатному слову, быстро забывали навыки чтения. Складывалось катастрофическое положение, особенно на селе. Необходимо было принимать решительные меры.

  В 1923 г. создается добровольное Общество "Долой неграмотность" (ОДН). Опираясь на государственную поддержку, выраженную чуть ли не на всех соответствующих партийно-советских съездах, совещаниях, конференциях*), а также благодаря материальным средствам, выделенным на ликбез, ОДН уже через 3 года достигло значительных результатов. В 1926 г. количество неграмотных в стране равнялось 49%, т.е. впервые в известной нам отечественной истории более половины населения были обучены чтению [12]. В 1928 г. число грамотных составило 58,4%. А еще через 4 года – в 1932-ом - уже 90,0% [13, с.33], что явилось несомненным достижением социализма.

  Опорными базами ОДН на местах были признаны библиотеки, их совместная работа считалась обязательной. Библиотеки организовывали в школах ликбеза передвижки, книгоношество, проводили громкие чтения, беседы о книгах, экскурсии в библиотеки, развивали культуру чтения и т.д. [14, с.67-69]

  В то же время, надо отметить подчас формальный подход местных ячеек ОДН к работе, борьбу за пресловутый "процент" во вред качеству обучения. Непосредственно на занятиях по ликбезу велась жесткая советская агитация, антирелигиозная пропаганда и т.п. Местные власти, стремясь продемонстрировать Центру свои достижения, применяли и принудительные методы ликвидации безграмотности. Однако характерно, что в отличие от первых лет революционной штурмовщины, подобные действия с середины 1920-х гг. стали официально осуждаться в Центре. [14, с.67-69; 15]

  Не менее интенсивно велась работа библиотек в помощь образованию и самообразованию. Снова подчеркнем, что успехи здесь были невозможны без поддержки со стороны государства. Создавались все возможные условия, чтобы население стремилось повысить свой интеллектуальный уровень. Среди разнообразных форм поощрения, отметим облегчение поступления в высшие учебные заведения для молодежи пролетарского происхождения, открытие вечерних и заочных школ для рабочих, преимущественный и быстрый служебный рост для грамотных и образованных кадров. Уже к концу 1920-х гг. учащихся в школах насчитывалось в два раза больше, чем до революции. В 1925 г. число студентов в стране возросло до 167 тыс. человек. Это на 55 тыс. больше, чем было в Царской России в 1914 г. [12, с.254-255]. Деятельность учебных заведений и самих учащихся представлялась немыслимой без обеспечения их библиотеками.

  Безусловно, надо подчеркнуть, что при всей поддержке самообразования и образования она шла в русле приоритета принципа партийности и направлялась политической и народно-хозяйственной целесообразностью. Таким образом, одни области знания были открыты, а другие, признанные идеологически вредными, оставались вне рамок доступности для народных масс. Экономико-хозяйственная целесообразность заключалась, кратко говоря, в нацеленности образовательной работы на решение задач материально-технического укрепления режима. Но это укрепление объективно способствовало улучшению уровня жизни народа, и в частности, подъему культуры и библиотечного дела в нашей стране.

  Все имеющиеся данные свидетельствуют, что несмотря на проблемы и недостатки, библиотечное дело Советской России вступало в период стабильного роста. Именно в 1925 г. начинается подъем важнейших показателей библиотечной статистики. Если в 1924г. в РСФСР по разным официальным источникам было от 8,4 до 10,1 тыс. массовых библиотек, в 1925-ом - 11,5 тыс., то по итогам 1929г. - 17 880. [16, с.142-143; 17, с.399-400]. Их книжные фонды тоже выросли. В 1924г. в массовых библиотеках хранилось 36 429,3 тыс. экз. В 1925г. – 38 126,4 тыс. экз. А в конце исследуемого периода в 1929 г. – 55 705,8 тыс. экз. [16, с.142-143].

  Способствовало подъему библиотечного дела увеличение книгоиздания. Если в 1924 г. в Советской России было издано 29 131 названий печатных произведений общим тиражом 251 458 592 экз., то в 1929г. эти показатели достигли соответственно 40 871 и 392 931 000  [18, с.34]. Стоит отметить, что к тому времени наша страна обогнала все ведущие мировые державы как по тиражу, так и по числу выпущенных названий. [19, с.20]

  В 1928-1929 гг. быстро растет удельный вес массовой книги. По отношению ко всей книжной продукции он составил свыше 40%, не считая учебной литературы. А учебники занимали еще около 40% в общей книжной массе! К тому же имелись значительные успехи в деле удешевления литературы для народа. [20, с.132-133]

  Закономерным стал и рост контингента читателей массовых библиотек. Если в 1924/25 учеб. году собрать сведения о числе читателей РСФСР вообще не удалось, в 1925/26 учеб. году - их было 4,08 млн., то в 1929/30 учеб. году - 5,88 млн. [17, с. 398-399; 21, с.126].

  В 1928-1929 гг. в РСФСР были увеличены расходы на просвещение. Они составили в среднем 7 рублей на душу населения [16, с.10]. Достаточно заметно возросла и средняя месячная зарплата работников просвещения, в том числе библиотекарей [6, с.110-111; 22, с.32]. Осуществление этих популярных мер оказалось возможно благодаря восстановлению советской экономики с помощью НЭПа. По мере укрепления народного хозяйства, стала усиливаться  материальная поддержка народного просвещения. [23, с.78-79]

 Разумеется, вынужденный и ускоренный внешнеполитическими обстоятельствами переход к политике "большого скачка" в промышленности и быстрейшей коллективизации в сельском хозяйстве поглощал максимум государственных ресурсов. Поэтому рост библиотечной деятельности во второй половине 1920-х гг. был не такой ощутимый, как если бы страна развивалась в спокойной политической обстановке.

  Конечно, ни один период не обходится без отрицательных явлений и процессов. О них, как и обо всем негативном в сталинское время, достаточно написано в годы «перестройки». Однако объективность заставляет утверждать, что созидательные тенденции в 1925-1929 гг. крепнут. Библиотеки реально становятся одним из социальных институтов, способствовавших позитивным государственным преобразованиям.

  Сегодня в XXI в. полезно использовать опыт 1920-х гг. Разве сейчас не стоит жизненно необходимой задача форсированного развития промышленности, спешного подъема обороноспособности, отказа от сельскохозяйственной зависимости от иных стран? Не приступает ли к рубежам России военный блок НАТО? Хорошо ли живется сегодня отечественной культуре, образованию и не предстоит ли подрастающему поколению в скором времени столкнуться с проблемой ликбеза?

  Наша история подсказывает пути восстановления страны. Здесь не обойтись без опоры на подлинную культуру. Библиотеки, музеи, театры, школы, вузы должны вновь стать взлетной полосой для народного хозяйства, для укрепления материальной и духовной мощи государства и общества.

*) Отметим постановление ЦК РКП(б) "О работе общества "Долой неграмотность" (1925 г..) и постановление ЦК ВКП(б ) "О работе по ликвидации неграмотности" (1929 г.).

Список источников

1. 1. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1917-2004: Учеб. пособие для студентов вузов. Москва: Аспект Пресс, 2006. 816 с.
2. 2. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. (1898-1988). Изд. 9-е. Т.4. Москва, 1984. 575 с.
3. 3. Шестнадцатая конференция ВКП(б). Апрель 1929 г.: стенографический отчет. Москва: Госполитиздат, 1962. 837 с.
4. 4. Достижения Советской власти за 40 лет в цифрах. Стат. сборник. Москва, 1957. 370 с.
5. 5. ГА ОР. Ф.5469. Оп.12. Д.344. Л.9 об.
6. 6. История библиотечного дела в СССР. Документы и материалы, ноябрь 1920-1929. Москва: Книга, 1979. 294 с.
7. 7. ГА РФ. Ф.2306. Оп.69. Д.2056. Лл.186, 187.
8. 8. ГА РФ. Ф.2306. Оп.69. Д.2056. Л.273.
9. 9. Варфоломеева М.В. Роль массовых библиотек в культурной революции в СССР (1928-1941 гг.). Москва: Наука, 1974. 231 с.
10. 10. ГА РФ. Ф.2306. Оп. 70. Д. 397.  Лл. 103-108.
11. 11. ГА РФ. Ф.2306. Оп. 70. Д. 235.  Л. 36.
12. 12. Боффа Дж. История Советского Союза. В 2 т. Т. I. От революции до Второй Мировой войны. Ленин и Сталин. 1917-1941. Москва: Международные отношения, 1994. 628 с.
13. 13. Культурное строительство в СССР. К ХVI годовщине Октября. Ленинград: Ленпартиздат, 1933. 40 с.
14. 14. Глазков М.Н. Государственная библиотечная политика в Советской России в контексте истории массовых библиотек (1925 – май 1941): монография. Москва: Пашков дом, 2016. 271 с.
15. 15. Известия ЦИК. 1926. 16 марта. С.2.
16. 16. Культурное строительство СССР. Стат. сборник. Москва-Ленинград, 1940. 267 с.
17. 17. Педагогическая энциклопедия. Т.3. Москва: Работник просвещения, 1930. 894 с.
18. 18. Народное просвещение в РСФСР в цифрах за 15 лет советской власти. (Краткий стат. сборник)  Москва-Ленинград, 1932. 45 с.
19. 19. Веритэ И.Г., Литвин А.Б. Печать СССР в первой пятилетке. Москва-Ленинград: Соцэкгиз, 1933. 67 с.
20. 20. Издательское дело в СССР (1923-1931): Сб. документов и материалов. Москва: Книга, 1978. 256 с.
21. 21. Массовое просвещение в СССР. Ч. 2. Москва-Ленинград, 1933. 163 с.
22. 22. Статистический сборник по народному просвещению РСФСР. Москва, 1927. 206 с.
23. 23. Глазков М.Н. Эволюция государственной библиотечной политики в Советскую эпоху (1917-1991 гг.): монография. Орел: Изд. «Орловский государственный институт культуры», 2022. 288с.

Сведения об авторе

Глазков Михаил Николаевич - доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры библиотечно-информационных наук Московского государственного института культуры

К оглавлению выпуска