А.Ю. Алексеев ЭЛЕКТРОННАЯ КУЛЬТУРА В КОНТЕКСТЕ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ
Разрабатывается постнеклассическая методология конституирования феноменов электронной культуры. Выделяется десять контекстов их изучения: репрезентативный (предметы культуры представлены средствами ИКТ); институциональный (формирование новых социальных институтов); политико-экономический (изучение проблемы цифрового неравенства); виртуалистский (появление искусственно-естественных форм восприятия реальности); аксиологический (трансформация универсалий, ценностей и смыслов культуры); антропологический (становление e-Homo); ноологический (культура форматируется технологией искусственного интеллекта); эпистемологический (рациональное познание феноменов э-культуры, осуществляемое специфическим инструментарием – комплексным тестом Тьюринга); онтологический (рассмотрение проблемы существования Я и другого в компьютеризованном мире электронной культуры), праксеологический (рассмотрение свободы Я от алгоритмических закономерностей). На основе анализа функционалистских теорий сознания предлагается постнеклассическая интегральная функционалистская теория: тестовый компьютеризм, позволяющий сформулировать тезис человеческого существования в условиях э-культуры: «non computato, ergo sum».
Ключевые слова: электронная культура, постнекласcическая методология, НБИКС, искусственный интеллект, феноменология, функционализм, компьютеризм, комплексный тест Тьюринга, тестовый компьютеризм.
Введение. В современном научном дискурсе используется ряд терминов, смыслы которых позволяют соединять феномены культуры с информационно-компьютерными технологиями (ИКТ): «киберкультура», «цифровая культура», «информационная культура», «семиотическая культура», «компьютерная культура», «медиакультура», «нейрокультура». С конца 90-х гг. прошлого века часто употребляется термин «электронная культура» (э-культура), который явно фиксирует нередуцируемость новой формы культуры к способам и средствам ИКТ. Например, согласно программному документу Нидерландского совета по культуре «От информационно-коммуникационных технологий к э-культуре»,
По проблемам э-культуры проводятся масштабные научные конференции, семинары, симпозиумы. Они инициируют создание отделов, департаментов, центров при министерствах культуры различных стран (в нашей стране – «Центр по проблемам информатизации сферы культуры»). В вузах создаются выпускающие кафедры электронной культуры. В государственных, общественных и коммерческих организациях начинают функционировать информационно-аналитические центры э-культуры. Столь широкого применения не находил ни один из вышеприведённых ИКТ-ориентированных терминов «культуры». Трактовка понятия «э-культура» крайне обширна, полисемична, многомерна. Поэтому проблематика э-культуры представляется безграничной. Для наведения порядка в разнообразии представлений следует проделать философско-методологическую работу.
Постнеклассический метод изучения проблем электронной культуры. В соответствии с широко распространенной классификацией подходов к изучению сложных социокультурных явлений (В.С.Степин, 1980-е гг.), выделим три фундаментальных метода: классический, неклассический и постнеклассический.
Классический метод обеспечивает «объективное» изучение явлений культуры по аналогии с исследованием явлений природы. Осуществляется информационный анализ и мониторинг электронных библиотек и сайтов, отражающих тематику э-культуры. Далее формируются кластеры, которые исследователь категоризирует и контекстуализирует. Получается более-менее стройная классификация проблематики, исходящая из анализа источников интернет-ресурсов [2, 3].
Неклассический метод активен. Феномены культуры таковы, каковы методы их концептуального конструирования. Эти методы надо создать или, по крайней мере, проделать работу по выбору требуемого метода из совокупности наличных с учетом соответствующей модификации. Исследователь формирует дименсионалистское (многомерное, многоаспектное) представление предмета. Показательным примером неклассического метода является организация и проведение междисциплинарной конференции, на которой сталкиваются мнения, взгляды, концепции представителей различных научных школ и направлений. Исследователь (например, координатор конференции) стремится расширить предметное поле дискуссий и усилить конфронтацию между участниками. При столкновении взглядов, идентификации общих, особенных и различающихся значений, координатор создает своеобразный метаметодологический каркас, который систематизирует частные методологии и подходы к изучаемому явлению. Неклассический исследователь не проникает в суть предметной области. Он «скользит» по многообразию идей, концепций, представлений. Траектории «скольжения» формируют контексты употребления терминов и выделение проблемных областей исследования э-культуры.
Например, на этапе сбора заявок на всероссийскую конференцию «Электронная культура: интеллектуальные технологии» (www.ec-ai.ru) выявилось разнообразие трактовок и подходов к «э-культуре»: инновационные возможности инструментария ИКТ; стратегии лидерства государства в сфере высоких технологий с учётом сохранения и умножения традиционных культурных ценностей; инструментарий моделирования социокультурных явлений; интеллектуальные системы в обществе; когнитотехнологические достижения; искусственные общества; виртуальные миры; виртуальный музей; электронная библиотека; умный дом; смарт-обучение; высокие технологии в современной культуре; неопросветительство в малом городе и мн.др.
Таким образом, если классический подход формирует большое разнообразие представлений об «э-культуре», то неклассический подход, исходя из презумпции релятивности восприятия ее феноменов, значительно и нелинейно увеличивает количество интерпретаций: каждое новое значение порождает новую сложную сеть ассоциаций. Для борьбы с денотативным хаосом воспользуемся орудием феноменологического изучения, включенного в постнеклассическую исследовательскую парадигму.
Постнеклассический метод исследования э-культуры концептуально-конститутивен. Это метод смыслового оформления феноменов культуры с позиции Я как носителя, источника, потребителя э-культуры. Вряд ли такой субъект имеет трансцендентальный статус, скорее, он находится в поле интерсубъективных ваимодействий. Я не только вырастает и живет в культурной среде, имманентно разделяя её ценности и смыслы. Он активно влияет и, более того, формирует её. Если в условиях традиционной культуры такое воздействие осуществить сложно, то в э-культуре, благодаря её ИКТ-инструментарию, трансляция субъективных смыслов осуществляется мгновенно и массово.
Очевидно то, что предметы традиционной культуры надо представить, воплотить, имплементировать, реализовать средствами ИКТ: в э-носителях информации и алгоритмах функционирования э-технологий. Образуется класс репрезентативных проблем. Новые отношения по производству информации и знаний, обусловленные развитием ИКТ, приводят к модификации старых и к формированию новых социальных структур: институциональные проблемы. В институтах э-культуры модифицируются традиционные человеческие отношения по поводу власти, авторитета, распределения ценностей: политико-экономические проблемы. Трансформируются и исчезают старые ценности, на смену приходят новые: аксиологические проблемы. Нередуцируемость э-культурных феноменов к ИКТ ярко проявляется в симультанных, естественно-искусственных способах восприятия и познания мира: виртуалистские проблемы. Новое восприятие реальности порождает неопределенность возможностей ИКТ и многообразие прогнозов о будущем: футурологические проблемы. Несмотря на значительную трансформацию под воздействием ИКТ, в э-культуре должна сохраняться культурная определенность, по крайней мере, в высших формах проявления, среди которых доминируют разум, интеллект, рациональность: ноологические проблемы. Рациональность достигается адекватными средствами познания и понимания феноменов э-культуры: эпистемологические проблемы. Благодаря специфике методов познания э-культуры формируются новые онтологические проблемы, в первую очередь, существования Я и сознания в условиях модификации традиционной психофизиологической проблемы. Их следует интерпретировать в новом, психотехнологическом формате: можно ли посредством компьютерных технологий реализовать когниции любого содержания: витального, психического, персонологического, социального [4]? Наконец, главным вопросом гуманистически ориентированной культуры является вопрос о человеке как реально действующем целостном свободном существе. Поэтому праксеологические проблемы являются целевыми для изучения проблем э-культуры. В целом, из этих проблем формируются антропологические проблемы изучения э-культуры, ведь все философские исследования, в конечном счете, направлены на решение вопроса «Что такое человек?» (И.Кант).
1. Репрезентационные проблемы. Э-культура – это репрезентация посредством ИКТ традиционных объектов культуры и искусств (К.Вельтман): э-книга как представление традиционного издания на электронных носителях информации; э-библиотека как системным образом организованная совокупность э-книг с локальным или сетевым режимом доступа к ней; виртуальный музей как коллекция оцифрованных объектов культуры и искусства; мультимедийная реконструкция исторического памятника; «семантическая сеть» в среде интернет, систематизирующая предметы культурологии, археологии, этнографии, искусствознания, историографии и пр. Выдвигается онтологический тезис: «Существовать – значит быть представленным в интернете» (Н.В. Браккер) и, более широко, «e–re–praesento ergo sum» («e–re–praesento» переводится как «электронная репрезентация»). В самом деле, если отсутствует сайт организации, то её как бы и нет; отсутствуют научные труды в РИНЦ – ученого вроде бы и не существует.
2. Институциональные проблемы. Изучаются, модифицируются, рождаются, умирают социальные институты в условиях применения ИКТ. Социальная кластеризация новой формы культуры отличается от структуры традиционной культуры. Однако в смысловом плане различия несущественны, так как э-институции (термин А.Б.Антопольского) выполняют функции, аналогичные функциям социальных институтов традиционной культуры. К э-институциям относятся: э-образование, э-политика, э-наука, э-торговля, э-туризм, э-медицина и др. (М. Шварц). По поводу э-институций возможны различные трактовки. Например, принципиально различаются трактовки проекта «э-науки». В Великобритании э-наука – это логистическая система организации научных исследований, в США – это «киберинфраструктура», обеспечивающая централизованное использование крупных суперкомпьютерных центров.
3. Политико-экономические проблемы. Новую окраску обретают идеи диалектического и исторического материализма (К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин), начиная, например, с того, что культура – область производства материальной и духовной жизни и завершая утверждениями о том, что люди, лишённые средств производства, неизбежно оказываются в экономической зависимости от собственников средств производства, что предопределяет отношения господства и подчинения между ними, т.е. отношения, детерминирующие культуру. В условиях э-культуры эти отношения проявляются в рамках проблемы т.н. «цифрового неравенства»: невозможностью или ограниченностью доступа к ИКТ для определенных людей и социальных групп («Digital Divide», 1995 г., США). В условиях информационного общества доступность к ИКТ означает «владение средством производства». Имеются значительные различия в доступе к ИКТ среди людей с различным доходом, уровнем образования, расовой и гендерной принадлежностью и др. При преодолении цифрового неравенства возникает неразрешимое в условиях капитализма противостояние двух целей: 1) эмансипация социальных групп и отдельных индивидов, 2) усиление экономической эксплуатации. При эмансипации важно сотрудничество, поэтому возникают массовые движения за открытость знания и открытое программное обеспечение. Однако происходит конфликт между знанием как коммерческим ресурсом и знанием как общественным благом. Технологии обеспечения цифрового неравенства значительно усиливают традиционные способы экономической эксплуатации. Так как государство (перефразируем классика политэкономики), суть машина для поддержания господства одной социальной группы (правящей) над другой, а в э-культуре это достигается посредством установления и усиления цифрового неравенства, то вряд ли государство заинтересовано в развитии новой формы культуры. Например, в проекте «Основы государственной культурной политики» (http://obsudiproekt.ru, проект вынесен на обсуждение 23 мая 2014 г., завершается 30 сентября 2014 г.), государственные обязательства в сфере информатизации культуры совершенно не прописаны. Интересно, что «поддержка и развитие благоприятной для становления личности информационной среды» (пп. 4 «Проекта») возлагается на самую нищую в нашей стране институцию – библиотеку. Кто в условиях капитализма владеет электронной технологией, тот, посредством установления и усиления цифрового неравенства, формирует э-культуру «под себя».
4. Виртуалистские проблемы. Э-культура – это: 1) качественно новая социокультурная реальность, в которой компьютеры, мультимедиа и интернет открывают новые формы восприятия природной, человеческой и общественной реальности; 2) новый тип культуры трансформации, культуры «метаморфозы», обусловленный развитием современного этапа электронных коммуникаций ; 3) не техногенное явление, но социокультурный феномен, влияющий на ментальность, культуру в целом, способы восприятия, трансляции социальной информации (О.В. Шлыкова). Например, виртуальный музей – это не компьютерная коллекция оцифрованного «культурного наследия», но форма интерпретации исторической реальности, которую «проживает» посетитель музея (А. Рончи).
5. Аксиологические проблемы. Так как феномен э-культуры – это симультанная производная от естественных способностей человека и ИКТ-средств, то в ней появляются новые и коренным образом модифицируются социальные отношения, культурные ценности, регулятивы, нормы поведения. В этих отношениях начинают доминировать ИКТ-стереотипы деятельности: технологические знания составляют существенную и неотъемлемую составляющую э-культуры, её новые ритуалы и нормы (Дж. де-Хаан, Ф. Хьюсман). «Э-культура – это новая часть современной культуры, которая формируется на основе использования средств и методов информатики, ИКТ, связанных с их развитием семиотических систем общества, а также с изменением мировоззренческих и нравственных универсалий информационного общества (К.К. Колин).
6. Ноологические проблемы. Развитие э-культуры обусловлено разработкой и внедрением интеллектуальных ИКТ, так как: 1) насколько в традиционной культуре важна роль естественного интеллекта как целостная способность упорядочивать чувственные данные, рационально рассуждать и разумно регулировать индивидуальное и социальное поведение, настолько в э-культуре значима роль интеллектуальных компьютерных систем, реализующих подобные функции; 2) насколько человеческий разум обусловливает расцвет традиционной культуры, настолько креативно-эвристический потенциал интеллектуальных электронных технологий задаёт степень развития э-культур. Ноологическая составляющая любой высокоразвитой культуры очевидна: культура является интеллектуальным “аппаратом” цивилизации, своеобразным “искусственным интеллектом” (Ю.М. Лотман). Если так, то в э-культуре возрастает роль электронного имитатора и усилителя интеллектуальной деятельности – искусственного интеллекта (ИИ). Под ИИ понимаются современные проблемно-ориентированные исследования и наработки: «искусственная жизнь», «искусственное сознание», «искусственная личность», «искусственное общество», «искусственный мир». В основе проектов – творческая деятельность человека, естественные интеллектуальные способности которого поддерживаются и усиливаются инструментарием ИИ. Интеллектуальные технологии, благодаря наукоёмкой междисциплинарной инструментальной поддержке, стимулируют творческую деятельность человека, способствуют сохранению и развитию социокультурных традиций, согласованы с ними и не имеют негативных последствий. Таким образом, в э-культуре духовная и материальная составляющие форматируются искусственным интеллектом – технологией извлечения, репрезентации, хранения, обработки, передачи «знаний».
7. Футурологические проблемы. Э-культура – это культура человека нового вида, e-Номо. Э-человек пока сохраняет биологическую принадлежность к Нomo Sapience, но качественно отличается от традиционного человека за счет симбиоза с продуктами стремительно развивающихся сверхвысоких технологий НБИКС. Среда «э-обитания», естественный «э-отбор», «роботы внутри нас», «э-свобода» и пр. – это параметры э-культуры э-человека (А.С.Нариньяни). В недалеком будущем э-человек окончательно порывает с биологической сущностью, обретает бессмертие, неограниченные когнитивные способности, произвольно конструирует действительность, становится «богом» (Проекты «2045», «Форсайт-2050», научно-фантастические фильмы и пр.).
8. Эпистемологические проблемы. Для рационального познания феноменов э-культуры предпочтительно применять фундаментальные эпистемологические средства, в которых на принципиальном уровне представлены категориальные схемы компьютерной репрезентации когнитивных феноменов. Эти средства представлены: 1) в тесте Тьюринга как когнитивно-компьютерной дефиниции «интеллекта» при решении вопроса «Может ли компьютер мыслить?» (А. Тьюринг, 1950 г.); 2) в последующих его версиях и модификациях – частных тестах Тьюринга при решении вопросов «Может ли компьютер понимать, жить, творить, любить, осознавать, быть личностью, обществом, обладать свободой и пр.?» (Дж. Маккарти, Д. Деннетт, Н. Блок, К. Колби, Дж. Серль, Р. Френч, Ю. Генова, С. Ватт, А. Сломан, С. Брингсйорд, Дж. Лукас, Р. Пенроуз, Дж. Мур, Дж. Баресси, С. Харнад, П. Швайзер, Дж. Поллок, Р. Кирк, Д.Чалмерс, В.К.Финн и др., 1950-2014 гг.); 3) в комплексном тесте Тьюринга (А. Алексеев, 2006 г. [5]), обеспечивающем концептуальную интеграцию частных тестов. Этот тест является формальным определением понятия «искусственное общество» по аналогии с тем, что машина Тьюринга – формальное определение «алгоритма», тест Тьюринга – определение «искусственного интеллекта». Комплексный тест выполняет функции, важные для конструктивного познания и понимания феноменов э-культуры [6]. Во-первых, он осуществляет функцию рациональной дефиниции социокультурных феноменов: «мышления», «понимания», «творчества», «сознания», «другого», «личности», «Я» и пр. Это исключает смысловой дискомфорт при употреблении ИКТ-ориентированных понятий, таких, как «машинное мышление», «компьютерное сознание», «человек-компьютер», «любовь робота» и пр., так как определяются феномены x-систем, субстрат которых несущественен или вовсе неизвестен. Например, приемлемой эпистемологической практикой становится тестирование э-институтов на интеллект, сознательность, любовь, нравственность и пр. в ходе «общения» с ними как с искусственными личностями.
Второй функцией является критика проектов электронной культуры. Предлагается деструктивно-конструктивный формат аргументированного решения вопросов «Может ли компьютер мыслить, понимать, ощущать, жить, любить, осознавать, быть личностью, Я и пр.?». Например, легко доказывается неинтеллектуальность современных «интеллектуальных» технологий. Парадигма их построения основана на универсально-эпистемологическом подходе, с позиции всезнающего разработчика, однако собственно «интеллектуальная» система должна включать эволюционно-эпистемологические механизмы, которые моделируют рост знаний у ребенка [7]. Схожим образом элегантно решается вопрос об иррациональности государственных решений, вынуждающих пользоваться компьютерными средствами оценки параметров ментальной сферы человека: знания абитуриента оцениваются автоматизированной системой ЕГЭ; знания студента – средствами федерального интернет-экзамена профессионального образования, авторитет преподавателя – индексами цитирования э-библиотечных программ [9].
В-третьих, комплексный тест Тьюринга осуществляет функцию конструирования новых принципов ИКТ-технологий на фундаментальном и прикладном уровнях. Например, обосновывается стратегия переориентации технологии ИИ от проблематики моделирования феномена сознания на решение более прагматичных задач имитации, моделирования и репродуцирования творческой деятельности: компьютерное моделирование феномена творчества, а не иллюзорного феномена сознания представляется направлением «главного удара» в доктрине развития интеллектуальных ИКТ [9]. В прикладном плане комплексный тест способствует разработке и обоснованию принципиальных проектов компьютерных систем. Категориальный статус таких проектов сравним с машиной Тьюринга. Например, проект комплексной машины Корсакова-Тьюринга на абстрактном теоретико-алгоритмическом уровне интегрирует коннекционистскую и репрезентативную парадигмы ИИ [10]. Это позволяет кардинально реформировать современный компьютинг и изменить облик э-культуры, так как в её развитии равноправные роли получают «математик» (метафора машины Тьюринга) и «художник» (метафора машины Корсакова) [11].
Комплексный тест Тьюринга является концептуальным инструментарием организации «чистых» дискуссий по поводу рационального познания феноменов э-культуры: к аргументации не примешиваются идеологические, политические, экономические, религиозные, морально-этические, эстетические и иные соображения. Познание э-культуры организуется собственными концептуальными средствами э-культуры, в финансовом плане крайне экономны, однако в когнитивном отношении предполагают крупные мысленные баталии.
9. Онтологические проблемы. На этом уровне требуется вписать концепт экзистенции Я в концепцию э-культурного бытия, в картину высокотехнологичного мира. Требуется в способы конвергентного развития и функционирования НБИКС-технологий (О.Е.Баксанский), обеспечивающих и воспроизводящих мою э-культурную жизнь, включить мое сознание с его невероятно сложным комплексом мыслей, переживаний, болей, намерений и пр. Такое требование принципиально не согласуется с онтологическим тезисом репрезентативной проблематики исследований: самое поверхностное феноменологическое исследование альтер- и интерсубъективных отношений в контексте э-культуры раскрывает пустую формальность тезиса «e–re–praesento ergo sum», ведь самое главное «быть», а не «казаться».
Традиционная когнитологическая «проблема сознания» значительно расширяется, так как корректно поднимается интригующий вопрос: можно ли феномен сознания реализовать посредством электронной технологии? Под «реализацией» понимается: 1) имитация, частично заменяющая человека в тех или иных сферах социокультурной жизни; 2) моделирование, осуществляемое для изучения индивидуальных и общественных форм сознания; 3) репродуцирование, воспроизводящее когнитивные функции на искусственных системах; 4) креацирование, продуцирующее такие когнитивные феномены, которых нет в природе.
В принципе, все имеющиеся на сегодняшний день теории сознания приемлемы в качестве подходов к решению онтологической проблемы, просто в новых условиях происходит переинтерпретация этих вечных идей (В.А. Лекторский). При наличии некоторых смысловых связей с технологией, которые на концептуальном уровне всегда можно обнаружить с той или иной степенью онтологических притязаний, приемлемыми оказываются идеализм, физикализм, бихевиоризм, спиритуализм, панпсихизм, эпифеноменализм, дуализм, дуаспектизм и многие другие. Эти теории способны многое описать и объяснить. Однако в условиях прохождения сурового фильтра компьютерной методологии и инженерии, они оказываются несостоятельными для когнитивистской онтологии.
Для решения новой проблемы сознания наиболее адекватным представляется функционализм в высшей форме его соответствия реалиям компьютерного мира – компьютеризм. В противовес главным оппонентам (физикализму и бихевиоризму) функционализм предлагает более комплексный формат изучения психофизической и, в общем, природной и социокультурной реальности: когнитивный феномен причинно зависит не только от внутреннего состава и строения системы (физикализм) и не только от внешней поведенческой диспозиции (бихевиоризм), но и от функции (роли), которую данный феномен выполняет в когнитивной системе в целом. Компьютеризм данную схему воспроизводит в контексте компьютерных форм представления, обработки и использования информации.
Достаточно подробный анализ функционалистских теорий сознания проделан в [11]. Поэтому кратко отметим невероятное разнообразие «функционализмов», предложим метод их компьютеристской переинтерпретации и сформулируем идею тестового компьютеризма, как версию Ф., в наибольшей степени соответствующую рассмотренной выше эпистемологической проблематике э-культуры.
Разнообразие Ф.-ов отмечается начиная с уровня базовых функционалистских парадигм (Дж.Левин): 1) Ф. машинных состояний (машинный Ф.): феномены сознания суть функции программы работы машины Тьюринга; 2) психофункционализм: методология когнитивной психологии, задающая исследовательскую программу описания и объяснения ментальных состояний и процессов в виде логико-предикативных «сущностей» и операций; 3) аналитический Ф.: продуцирование, анализ, манипуляция и трансляция тематически-нейтральных функционально определенных терминов, обеспечивающих корреляцию психологического и нейрофизиологического языков; 4) Ф. тождества функциональных состояний: более чёткое выражение предыдущей лингвистической идеи посредством использования двумерного логического каркаса, одно измерение которого характеризует внутренний феноменальный мир человека, второе – возможные миры научных гипотез и теорий.
На рост разнообразия Ф. влияет конкретизация компонентов отношения «супервентор/реализатор», под которыми понимаются функциональные системы, соответственно, каузально сопровождающие и фактически реализующие социальное, психическое, нейрофизиологическое и др. состояние, свойство, событие. В рамках такого подхода выделяются компьютерный Ф., физический Ф., химический Ф., биологический Ф., нейрофизиологический Ф., психический Ф., персональный Ф., социальный Ф. и иные Ф-ы.
Различая трактовки «функции», получаем: информационный Ф., представляющий функцию в формате информационно-кодовой причинной зависимости психического от нейрофизиологического (Д.И.Дубровский); Ф. состояний (классический функционализм Х.Патнэма); контентный Ф., принимающий во внимание содержательные характеристики функциональных ролей реализаторов; телеофункционализм: функция как «быть полезным для чего-то»; контекстный Ф., например, для физико-химических процессов контекстом выступают способы функционирования биологических систем.
В зависимости от подхода к трактовке «сознания» выделяются квалиативный Ф., подчеркивающий трудности функционального описания и объяснения квалиа (Д. Чалмерс); акцессный Ф., описывающий способы доступности феноменального содержания сознания (Н. Блок); проективный Ф., изучающий проблему сознания с позиции приватного ощущения «какого быть» (Т. Нагель); нарративный Ф., рассматривающий сознание как гетерархически организованную систему биографических суждений о личности (Д. Деннетт) и пр.
При учете параметров множественной реализации некоторого психического феномена выделяют (Т. Полгер): слабый Ф., если физическая организация реализатора незначительно отличается от человеческой; инопланетный Ф., когда реализатор принципиально отличается от человеческого (Х. Патнэм); cтандартный Ф., если природа реализатора не определена; радикальный Ф., который в качестве реализатора принимает любую высокоорганизованную систему, вне зависимости от параметров её субстрата.
Помимо этого, выделяют метафизический (онтологический) Ф., предназначенный для обоснования онтологических утверждений типа «быть в ментальном состоянии значит быть в функциональном состоянии относительно входа/выхода системы, других ментальных состояний и системы в целом»; интенциональный Ф., объясняющий способность функционального состояния обладать интенциональным содержанием; cемантический Ф., рассматривающий функцию как отношение между знаком и его референтом; теоретический Ф.: функционалистская теория – это теория, у которой все термы специфицированы как функциональные дескрипции; методологический Ф., изучающий любую систему в терминах функций и функциональных ролей.
Предлагаются интегральные формы представления функционализмов. Например, континуальный функционализм, непрерывно фиксирующий дескрипции Ф-ов, принимая во внимание их беспредельное разнообразие и нелинейную дурную бесконечность (А. Алексеев); библиографический Ф., предполагающий возможность построения единого словаря, на базе которого возможно систематическое, как в библиотеке, описание различных Ф-ов (Дж. Левин); обобщающий Ф., фиксирующий т.н. «главное функционалистское отношение», например, как полагает Т.Полгер, отношение множественной реализации, в корреляции с которым осуществляется последующая интеграция Ф-ов.; редукционный Ф., сводящий все Ф-ы к одной архетипичной идее, т.е. к машинному Ф. (Х. Патнэм); антиредукционный Ф., который предполагает создание средств, обеспечивающих интеграцию Ф., не привязывая их к конкретной разновидности Ф.
Компьютеризм – это компьютерная версия Ф. В узком смысле – это самостоятельная функционалистcкая парадигма, в наибольшей степени аутентичная исходным идеям функционализма, т.е. машинному Ф. Отличие в том, что вычислительная концепция сознания как автоматного изменения психических состояний обогатилась идеей содержания этих состояний в виде теорий репрезентации и «внутреннего языка мысли» (Дж. Фодор).
В широком смысле «компьютеризм» означает метаметодологическую парадигму репрезентации функционалистских и нефункционалистских теорий сознания в компьютерном формате. Такого рода панкомпьютеризм возможен в силу строения любой теории как аргументированной дискретной последовательности лингвистических комплексов, значения которых образуют возможные логические миры. Особых концептуальных трудностей не представляет процесс программирования такой теории и осуществления её интерпретации в рамках техники виртуальной реальности. Любая теория сознания представима компьютеризмом. В результате такой переинтерпретации получаем, например: психокомпьютеризм, если психологическая теория посредством известной методики Рамсея-Льюиса представлена в виде Пролог-программы; аналитический компьютеризм, лингвистические средства которого включают словари психологических, нейрофизиологических и тематически нейтральных терминов и т.д.
Компьютеризм универсален настолько, насколько общим является вычислительный способ представления мира. Аргумент Геделя в нашем случае не срабатывает, так как здесь не поднимаются абстрактные математические проблемы программирования аутореферентных суждений «вообще». Собственно, уже машинный Ф. представлялся Х.Патнэму универсальной парадигмой, так как обеспечивал возможность описать мои ментальные состояния как машинные состояния «мышления», предметом которого являются теории сознания, включая собственную теорию машинного Ф. Компьютеризм обладает еще большей степенью общности, так как дополняет «состояния» моего «сознания» контентом этих состояний.
10. Праксеологические проблемы. Какова роль Я как свободного субъекта запрограммированной реальности? Для решения этого вопроса предлагается постнеклассический формат Ф. – тестовый функционализм (функционализм теста Тьюринга), исследующий альтер- и интер-субъективные функции Я и другого посредством методологии комплексного теста Тьюринга. Так как при атрибуции (приписывании) мышления, переживания, творчества, сознания, самосознания, любви и других феноменов сознания x-системам предполагается компьютерная реализация этих систем, то более корректно тестовый Ф. называется тестовым компьютеризмом. В разнообразии функционализмов тестовый Ф. в наибольшей степени идентичен машинному Ф., но восполняет то, что упустил Х. Патнэм – идею теста Тьюринга.
Я снабжается концептуальным инструментарием комплексного тестирования компьютерного мира. В принципе, возможна программно-техническая реализация этого инструментария, это несущественно, здесь нет заявки на премию Лойбнера. Главное – исполнение эпистемологической функции выработки рационального скептического мировоззрения к феноменам компьютеризованной реальности.
Я становится в постнеклассическую позу, т.е. начинает разделять смыслы и ценности э-культуры, активно конституируя её феномены, расширяя, тем самым, альтер- и интерсубъективные смысловые пространства. Я освобождается от алгоритмической зависимости, осуществляя своеобразное компьютерное «эпохэ». Это означает следующее. При осуществлении компьютерной репрезентации когнитивного феномена, коррелирующего со мной или другим, т.е. при экспликации некоторого феномена в формате функционалистской дескрипции, Я редуцирует её до уровня квазиалгоритма и включает эту программу в «базу знаний» программ комплексного тестирования э-культуры. Эта программа принадлежит Я, она достаточно полно и четко, как утверждают Ф.-ы, характеризует мое сознание и сознание другого, но это – не Я и не другой. Программу следует по-гуссерлиански жестоко отбросить за горизонт моего сознания. Комплексно отбрасывая атрибуции, исключается очень многое, однако самое важное и приватное сохраняется «в остатке». Остается, по крайней мере, все то, с чем не справляется современный функционализм: самость, квалиа, проекция «каково быть собою», интенциональное содержание опыта и т.п.
В машинном и тестовом функционализмах роли Я и компьютера кардинально различаются. Если в первом утверждается: «Я – компьютер», то во втором, напротив, «Я – не компьютер». Поэтому тестовый компьютеризм, несмотря на значимость роли в развитии э-культуры в плане расширения её арсенала программами репрезентации когнитивных феноменов, в большей мере, предназначен для решения традиционных, отчасти компьютерно модифицированных, но собственно человеческих, проблем личности, свободы, смысла жизни, бессмертия, социального идеала.
Предложим онтологическую формулу тестового компьютеризма: когнитивный феномен электронной культуры конституируется атрибуциями компьютерно независимого Я, исполняющего функции комплексного теста Тьюринга.
В заключение выдвинут онтологический тезис существования Я в э-культуре с учетом праксеологических коннотатов:
Non computato, ergo sum: не компьютиризуюсь, следовательно, существую.
Литература
1. From ICT to E-culture. Advisory report on the digitalisation of culture and the implications for cultural policy. Netherlands Council for Culture, 2003 (http://www.cultuur.nl/files/pdf/advies/E-cultuur_engels.pdf)
2. Алексеев А.Ю. Методологические контуры науки об электронной культуре //Вузы культуры и искусств в мировом образовательном пространстве: новые пути наук о культуре: Материалы международной научно-практической конференции.Ч.2. – М.: МГУКИ, 2009. – С. 6-16.
3. Алексеев А.Ю. Проблемы электронной культуры: когнитивные исследования в образовательной среде // Актуальные проблемы современной когнитивной науки: Материалы четвертой всероссийской научно-практической конференции с международным участием (20-21 октября 2011 года). - Иваново: ОАО «Изд-во «Иваново»», 2011. – С. 160-170.
4. Алексеев А.Ю. Проблема сознания в электронной культуре //Полигнозис. - 2010. - 3(39). - С.129-141.
5. Алексеев А.Ю. Возможности искусственного интеллекта: можно ли пройти тесты Тьюринга? // Искусственный интеллект: Междисциплинарный подход / Под ред. Д.И. Дубровского и В.А. Лекторского. – М.: ИИнтеЛЛ, 2006. – С. 223-243;
6. Алексеев А.Ю. Комплексный тест Тьюринга: философско-методологические и социокультурные аспекты. - М.: ИИнтелл, 2013. – 300 с.
7. Алексеев А.Ю. Идеи эволюционной эпистемологии в построении искусственного интеллекта // Эволюционная эпистемология: современные дискуссии и тенденции. – Рос. акад. наук, Ин-т философии; Отв. ред. Е.Н. Князева. – М.: ИФ РАН, 2012. – С. 209-231.
8. Алексеев А.Ю. Компьютер оценивает человека? Комплексный тест Тьюринга против комплексного компьютерного тестирования в вузовском образовании// Полигнозис. – 2009. - 4(37). - С.129-141.
9. Алексеев А.Ю. Проблема творчества в исследованиях искусственного интеллекта // Эпистемология креативности / Отв. ред. Е.Н. Князева. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2013. – С. 374-414.
10. Алексеев А.Ю. Протонейрокомпьютер Корсакова // Нейрокомпьютеры: разработка и применение. – 2013. - № 7. – С. 6-17;
11. Алексеев А.Ю. Функционализм машины Сеченова vs функционализм машины Тьюринга // 150 лет «Рефлексам головного мозга»: Сборник научных трудов, посвященных изданию статьи И.М. Сеченова (23 ноября 1863 г.) / Отв. ред. А.Ю. Алексеев, Ю.Ю. Петрунин, А.В. Савельев, Е.А. Янковская. – М.: ИИнтелл, 2014. – С.132-176.
Алексеев Андрей Юрьевич – кандидат философских наук, доцент кафедры информатизации культуры
01.11.2014, 4304 просмотра.
