М.Н. Глазков

Библиотеки в политической культуре ХХ века

(на примере революционных событий 1905-1907 гг.)

   Одной из главнейших тенденций, определивших состояние и развитие всей отечественной библиотечной сферы начала XX века, явилось приближение, наступление Революции. Она значительно ужесточила идейную борьбу внутри библиотечного сообщества. Складываются очень серьезные противоречия между библиотечными теоретиками и практиками, придерживавшимися разных политических взглядов. Схематично и условно их можно разделить на три группы (хотя на самом деле градаций было больше): революционные, либеральные и консервативные библиотекари. Борьба между ними все более обострялась, что приводило к отказам выдавать читателям и комплектовать свой фонд литературой и периодикой враждебного направления, даже внутренней «чисткой» своего фонда, увольнением или непринятием на работу в библиотеку лиц, мысливших иначе и т.п.

   К началу первой российской революции не только крупные центральные, но и множество небольших библиотек губерний и уездов накопили в своих фондах пласт сочинений полу- и нелегальных, либо по меньшей мере, оппозиционных. При отсутствии в те годы телевидения и массового радио, библиотеки, особенно в провинции, превращались в средства массовой информации и пропаганды, которые справедливо называют «четвертой властью».

   Особую активность проявляли деятели революционного направления, разными способами доставляя в библиотеки «свою» периодику, брошюры, агитационные листки и прочее. Чтобы уйти от официального контроля подобная библиотечная литература нередко имела легальную маскировку – нейтральное название, невинную обложку, ложное указание на разрешение цензуры. По содержанию революционная литература сводилась к резкой критике существовавшего в России политического устройства, сообщениям о произволе полиции и царских чиновников, разжиганию противоречий и вражды между сословиями, дискредитации Православной Церкви и т.д.

   Наиболее показательно деятельность многих революционных библиотек проявилась в распространении литературы, призывавшей к вооруженной борьбе, инструктировавшей боевиков и террористов. Пособия по стрельбе, изготовлению бомб, «тактике» уличных боев, панегирики удачливым террористам или эпитафии «замученным царизмом товарищам», теоретические сочинения «научно» обосновывавшие «прогрессивность и общественную полезность» революционных экспроприаций материальных ценностей и убийств защитников «отжившего строя» заполонили фонды легальных и нелегальных библиотек эсэров, большевиков и др.

   Более того, при попустительстве некоторых либеральных губернаторов и градоначальников публичные, народные, земские библиотеки подчас превращались в настоящие опорные базы революционеров. Здесь под видом «читательских вечеров», например, устраивались сходки боевых дружин, организовывались тайные партийные явки, временные склады революционного имущества, в том числе, оружия и т.д. [ 1; 2 ]

   Не остались в стороне от процессов 1905–1906 гг. и крупные научные библиотеки. Поскольку, в основном, они находились в столицах и крупнейших губернских центрах, где функционировали хорошо укомплектованные структуры госбезопасности и полиции, порядок в них поддерживался лучше. Да и состав их читателей был иной, более квалифицированный и способный к критическому восприятию революционной пропаганды.

  Однако случаи политических «эксцессов» и здесь имели место, как например, митинг в Императорской публичной библиотеке 9 января 1905 г. – в день знаменитого «кровавого воскресенья». Обращает на себя внимание хронология событий. В выходной день читальный зал Библиотеки открылся по графику в 12.00. До двух часов пополудни зал почти заполнился посетителями, большая часть которых являлась студентами. Причем, как утверждали впоследствии сотрудники Библиотеки, многие посетители книг не заказывали, а просто сидели за столами, как-будто чего-то ожидая. В два часа дня на Невском проспекте раздались первые выстрелы, что буквально сразу привело в движение публику в зале. Через несколько минут (!) в Библиотеке появился А.М.Горький, тесно контактировавший с революционными структурами. Из столов и стульев для него была сооружена трибуна. Речь Горького свелась к призывам открыто бороться с самодержавием, немедленно выходить на улицы, чтобы присоединиться к демонстрантам [4, с.125–126]. Сейчас, когда исходя из современных глубоких общеисторических исследований, можно считать доказанным провокационный характер всего «кровавого воскресенья», митинг в Императорской библиотеке четко укладывается одним из фрагментов в произошедшие трагические события.

   Прямым следствием провокаций было закрытие главной библиотеки страны «на неопределенный срок». Тогдашний ее директор, член Государственного Совета Д. Ф.Кобеко обратился к министру народного просвещения с просьбой закрыть Библиотеку для читателей «впредь до успокоения происходящих в Петербурге волнений». Здание Библиотеки стало усиленно охраняться полицией [ Там же].

     В научных библиотеках благодатным контингентом для революционных акций была студенческая молодежь. Кроме того, по имеющимся у нас отрывочным сведениям, которые нуждаются в уточнениях, довольно весомую роль в крупных научных библиотеках тогда играли библиотекари либерального направления. Они критически относились к властям, но не хотели сами участвовать в экстремистских действиях.

     Пользуясь наступившей гражданской смутой, либеральные библиотечные работники явочно отказывались от «реакционных» и вообще всяких неудобных им правил, регламентировавших деятельность библиотек. Особенно негативно они относились к государственной цензуре, хотя ее влияние на фонды научных библиотек было самым скромным. К осени 1905 г., когда революционный хаос стал максимальным, многие библиотеки самостийно отказались от «цензурного произвола» [4, с.134–135].

     Однако эти действия вернулись к крупным научным библиотекам чувствительным бумерангом. Дело в том, что в начале XX в. в России существовал порядок, согласно которому обязательные бесплатные экземпляры, а также платные экземпляры, предоставляемые ведущим библиотекам с заметной скидкой и максимальной полнотой, сначала передавались издательствами в цензурные органы, которые затем направляли их в библиотеки. Во второй половине 1905 г. контролирующие госструктуры фактически перестали нормально функционировать. [3, с.187–190].

     Этим немедленно воспользовались «акулы» издательского бизнеса, отказавшись отправлять бесплатные посылки цензорам и сокращая таким образом свои накладные расходы. В результате научные библиотеки остались без необходимых новых произведений или вынуждены были сами как-то разыскивать требуемую литературу и закупать ее по коммерческим ценам. С учетом повсеместных забастовок, хаосе на транспорте и почте проводить качественное комплектование не представлялось возможным. По этим же причинам литература плохо поступала и в иные типы и виды библиотек. В фондах образовывались лакуны, сопоставимые с последствиями пожара средней величины! Так, главная библиотека страны – Императорская публичная – в октябре–декабре 1905 г. не получила из обязательных экземпляров почти ничего. По данным журнала «Книжный вестник» с октября 1905 по апрель 1906 гг. она оказалась лишена 85–90% всех вышедших тогда изданий [4, с.135]. Для Императорской библиотеки, выполнявшей функцию национального книгохранилища, такое положение было сродни катастрофе.

   Показательно, что попытки обеспечить поступления книг и периодики в ведущие библиотеки в обход государственного порядка потерпели полный крах. Библиотека Академии наук, а также «Румянцевка» обратились в конце 1905 г. через крупнейшие газеты ко всем издателям и типографиям России с призывом доставлять напрямую в библиотеки все, что вышло в свет, начиная с октября месяца. На специальном заседании Союза книгоиздателей в Петербурге 27 ноября т.г. была принята рекомендация «не признавая цензуры», регулярно посылать новые книги в адрес крупнейших библиотек страны в количестве 5 экземпляров [9].

   В декабре 1905 г. журнал «Книжный вестник» призвал всех русских издателей высылать каждое свое произведение в Императорскую публичную библиотеку, Библиотеку Академии наук и Румянцевский музей. В воззвании отмечалось: «лишение книг ставит эти учреждения, составляющие неоцененное культурное достояние всего народа, в очень тяжелое положение и грозит нанести им непоправимый ущерб» [5].

   Но все эти «горячие пожелания», ничем не подкрепленные, не тронули суровые коммерческие сердца воротил издательской индустрии. В 1905–1907 гг. по причине «нет в библиотеке» только Русское отделение Императорской публички отказало читателям в удовлетворении свыше 25 тыс. требований на современную литературу [4, c.135 ].

  Лишь после постепенного восстановления порядка в государстве, властям удалось вывести присылку обязательных библиотечных экземпляров на удовлетворительный уровень. Особо отметим специальное циркулярное отношение, принятое в 1906 г. Главным управлением по делам печати, о порядке поступления обязательного экземпляра. Согласно ему, все экземпляры, подлежащие передаче в общественные книгохранилища, должны были сосредоточиваться в Главном управлении по делам печати, которое затем само направляло их в библиотеки. Новый циркуляр отстранял местные цензурные комитеты и рядовых цензоров, далеко не всегда компетентных, от контроля за издававшимися сочинениями. Повышение роли Центра способствовало большей стабильности и поступательности в обеспечении обязательными экземплярами ведущих библиотек России.

     Но на состояние библиотечной сферы повлияли и другие околореволюционные факторы. Так, Комиссия Общества распространения полезных книг в адрес бесплатных народных библиотек–читален, отмечала: «На деятельности комиссии… сильно отразились пережитые Москвой события октябрьских и декабрьских дней 1905 года [соответственно, всеобщая стачка и вооруженные бои на пресненских баррикадах. – М.Г.]. Они не могли не нарушать правильной работы библиотек… Выдающиеся политические события, поглотившие все интересы населения, не прекращавшиеся волнения среди рабочих, забастовки, закрытие фабрик и заводов, отлив рабочих масс из столицы на родину, прежде всего сказались на понижении числа читателей… Вышеуказанными событиями объясняется крайне большое число пропавших и не возвращенных в библиотеки книг… Книги утрачивали вследствие отъезда рабочих на родину, высылок, арестов, разгромов целых кварталов Москвы, как это было на Пресне.» [ 8 ]

     Негативное влияние революции 1905–1906 гг. отмечалось в целом ряде опубликованных отчетов региональных библиотек. Так, например, «Отчетный 1905 г. прошел для Виленской публичной библиотеки при очень неблагоприятных обстоятельствах. Повсеместные в России тревожные события, забастовки типографий, железнодорожных и почтово-телеграфных чиновников, отсутствие уверенности в завтрашнем дне, составляющей важнейшее условие всякого производительного труда, неблагоприятно отразились на количестве читателей и посетителей библиотеки и на всей вообще деятельности библиотеки. Сократилось число поступлений в библиотеку…». [ 6 ]

     В отчете Воронежской публичной библиотеки за 1905 г. указывалось: «В читальне число посещений уменьшилось на 3 тыс. с лишком. Причиною такого явления, по всей вероятности, послужили с одной стороны неурядицы в средних учебных заведениях, когда учащиеся разъезжались по домам из закрываемых училищ; с другой – повлияли общие осенние забастовки, особенно почтово-телеграфная. Прекратилось получение всякой текущей литературы, главным образом газет, ради чтения которых большинство и посещает читальный зал и публика стала отсутствовать.» [ 7 ]

     Надо подчеркнуть, что пропуски в целостности фондов, образовавшиеся в рассматриваемые годы, так и не были заполнены даже крупнейшими российскими библиотеками. Потери же небольших библиотек часто и вовсе не пытались восстановить в дальнейшем. 

     Для понимания причин важного обстоятельства – поддержки революционных сил значительной частью библиотекарей, – стоит выделить «человеческий фактор». Хотя полной и регулярной статистики по библиотечным кадрам в России еще не велось, по некоторым выборочным обследованиям и экспертным оценкам известно, что библиотекарями служили часто выходцы из непривилегированных и бедных слоев общества. Они с готовностью воспринимали идеологию мелкобуржуазной среды, соответствующие бытовые, культурные и политические стандарты. Получив, как правило, неглубокое и одностороннее светское образование, они становились скептиками в религии, что автоматически сближало их с революционными силами.

     Очень существенным фактором явилась материальная неудовлетворенность не только библиотекарей низовых библиотек, но даже и библиотек губернских. Исключение составляли ведущие столичные и библиотеки крупнейших губернских городов, библиотеки некоторых богатых ведомств (например, МВД), являвшиеся закрытыми для масс, библиотеки, поддерживаемые меценатами или состоятельными обществами, некоторые научные библиотеки и т.п.

     Большинство же библиотекарей получало относительно небольшое жалование. Во многом отсюда проистекали их недовольство и оппозиционность царскому режиму, что закономерно отражалось на всех направлениях работы.

     В то же время, мы далеки от отрицания большого вклада этой части русской интеллигенции в отечественную культуру и образование, науку, экономику и др. Заметные государственные успехи России 1901–1914 гг. были бы невозможны без самоотверженности, энтузиазма, чернового труда библиотекарей низовых библиотек. Работая в самой гуще малограмотного народа, в трудных социальных и бытовых условиях, они смогли совершить многие добрые дела на ниве Просвещения.

     Поворотным пунктом I революции справедливо считают издание Царского Манифеста от 17 октября 1905 г. Были «дарованы» политические свободы и права по западноевропейскому образцу, разрешена деятельность партий, профсоюзов, разнообразных обществ, в том числе библиотечных, максимально упрощен порядок их открытия и т.д. В частности, благодаря новым установлениям, открылось знаменитое Петербургское общество библиотековедения (март 1908 г.), во многом ставшее родоначальником научных подходов к целому ряду библиотечным проблем.

     Не вдаваясь в сугубо политические подробности, просто перечислим иные факторы, определившие в 1905-1906 гг. поражение революции и победу охранительных сил. Это решительные и квалифицированные меры правительства П.А.Столыпина, верность подавляющей массы вооруженных сил присяге, найденный политический компромисс между самодержавием и частью оппозиции, а также удивительный всплеск агитационно-идеологической деятельности крайне правых кругов.

     Власти в центре и на местах, по понятным причинам смертельно напуганные революцией, дали карт-бланш (правда, на очень короткий срок) самым консервативным силам. С конца 1905-1906 гг. чрезвычайно активно проявили себя на внутреннем идеологическом фронте различные правые, монархические, «черносотенные» партии и объединения. Они довольно широко использовали создававшиеся собственные библиотеки, а также сеть библиотек попечительств о народной трезвости в качестве средств массового воздействия на сознание общества.

     Силы контрреволюции стали участвовать в ревизии разных библиотек для народа, инициировали мероприятия по их снабжению благонамеренными сочинениями. «Союз русского народа» выпустил даже специальный сводный каталог книг, одобренных комитетом его Главного совета и рекомендованных для комплектования библиотек национально-монархического толка. В некоторых губерниях прошли изъятия революционной литературы из общедоступных библиотек, увольнения неблагонадежных сотрудников и т.п.

     Вообще так сложилось, что деятельность библиотек активно охранительного направления в 1905–1914 гг. никто впоследствии глубоко не изучал. Уже после Февральской революции 1917 г. они во внесудебном порядке были объявлены вне закона, а единственной формой их оценки в советское время могла быть только уничтожающая критика. В период же гласности с конца 1980‑х гг. эта тема тоже оказалась обойдена научным вниманием.

     А между тем здесь есть, что исследовать. Ведь судя по политическим событиям 1906-1907 гг. и общеисторическим оценкам, силам «реакции» на короткое время удалось одолеть мощнейшие силы революции в настоящей информационно-пропагандистской войне, развернувшейся в России. И одними из опорных идеологических баз в этой войне явились библиотеки, библиотечная литература.

     Через социальные муки жизнь все же возвращалась в мирные берега. Налаживалась и привычная библиотечная работа. Проявились позитивные последствия послереволюционных перемен.

     Возможность фактически беспрепятственно создавать библиотеки, комплектовать их всей лучшей и наиболее спрашиваемой читателями литературой, возможность свободно выдвигать и оспаривать самые разные идеи устно и в печати, – все это благотворно сказалось на сфере культуры, науки, образования. Не случайно, в рассматриваемый период появились или достигли творческих вершин многие выдающиеся персоналии: писатели и поэты И.А.Бунин, А.И. Куприн, А.А.Блок, М.Горький, В.Г.Короленко, Л.Н.Андреев, В.Я.Брюсов, Н.С.Гумилев, М.А.Волошин, К.Д.Бальмонт, А.Белый, С.М.Городецкий, И.Северянин; художники И.Е.Репин, В.А.Серов, С.П.Дягилев, И.Э.Грабарь, Б.М.Кустодиев, А.Н.Бенуа, М.В.Нестеров, А.М. и В.М.Васнецовы; ученые В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский, Н.Е.Жуковский. И.И.Сикорский, И.П.Павлов, С.П.Боткин, И.М.Сеченов, И.И.Мечников, Е.В.Тарле; классики музыки А.Н.Скрябин, С.В.Рахманинов, А.К.Глазунов, И.Ф.Стравинский, С.И.Танеев, Ф.И.Шаляпин… Расцвет отечественной культуры между революциями начала XX столетия – один из феноменов нашей истории.

 

Список использованной литературы:

1. Абрамов К. И. Библиотечное дело в годы первой русской революции / К.И. Абрамов. – М.: МГБИ, 1956. – 28 с.

2. Глазков М. Н. О революционной деятельности библиотек для народа в 1905–1907 гг./ М.Н. Глазков // Румянцевские чтения: Материалы межд. науч. конф. – М.: Пашков дом, 2005. – С.42–45.

3. Жирков Г. В. История цензуры в России XIX–XX вв. / Г.В. Жирков. – М.: Аспект Пресс, 2001. – 368 с.

4. История Государственной ордена Трудового Красного Знамени публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. – Л.: Лениздат, 1963. – 436 с.

5. К русским издателям. По вопросу о регистрации книг // Книжный   вестник. – 1905. – №52. – Стлб. 1461.

6. Отчет Виленской публичной библиотеки и Музея за 1905 г. – Вильно, 1906. – С.4.

7. Отчет Воронежской публичной библиотеки за 1905 г. – Воронеж, 1906. – С.1.

8. Отчет комиссии бесплатных народных библиотек–читален Общества распространения полезных книг (сентябрь 1905 г.—сентябрь 1906 г.). – М., 1906. – С.3.

9. Хроника // Санкт-Петербургские ведомости. – 1905. – 29 ноября. – С.1.

 

 Сведения об авторе

Глазков Михаил Николаевич — доктор педагогических наук, профессор кафедры библиотековедения и книговедения Московского государственного института культуры

 

К оглавлению выпуска