Первая мировая война (1914-1918 гг.) стала неизвестной в основном в СССР, а за рубежом: в Европе и русская эмиграция внимательно изучали эту войну и называли её «Великой» или II Отечественной. Шла борьба за передел мира, за сырьевые и территориальные ресурсы стран Антанты и Тройственного союза. Главным врагом России в этой войне стала Германия со своими союзниками Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией. Германия предполагала отторгнуть от России Финляндию, Прибалтику, Польшу, Украину и Белоруссию. Турция должна была получить Крым, Закавказье и Среднюю Азию. В Германии был разработан план быстрого захвата России, т.к. она не собиралась долго воевать на восточном фронте. 1.08.1914 Германия объявила войну России. По общему впечатлению современников русский народ «душой воспринял» войну против немцев как справедливую, и каждый старался в ней принять посильное участие, даже люди очень далекие от военного дела. При чем это коснулось представителей всех сословий. В данной статье речь пойдет о представителях аристократической семьи Илье Леонидовиче Татищеве и его брате Леониде Леонидовиче. Их отец был кадровым военным. Леонид Александрович (1827-1881гг.) участвовал в Крымской войне, был командиром Лейбгвардии Павловского полка генерал-майором, награжден орденами св. Анны, св. Владимира, св. Станислава. Затем был начальником дивизии в Русско-турецкой войне 1877-78г. и был награжден золотой саблей, украшенной бриллиантами с надписью: «За храбрость».[1] Как было принято в старинных дворянских родах старший сын Илья Леонидович (1859-1918гг.) пошел по стопам отца- стал военным.

  Он воспитывался в Пажеском корпусе, затем служил адъютантом Великого князя Владимира Александровича, а с 1905, он генерал-адъютант свиты ЕИВ Николая II и генерал-лейтенант. Как человек благонадежный он был назначен представителем Николая II при императоре Вильгельме II. С 1905г. по 1914г. был в свите Вильгельма II и являлся ушами и глазами Николая II. Как известно, Николай II вначале отменил указ о полной мобилизации и был разослан указ о частичной мобилизации в 4 военных округах. Накануне у Николая II был немецкий посол и сообщил, что если Россия будет продолжать свои военные приготовления, даже частичные, то Германия начнет войну. Это вынудило Николая II отменить указ о всеобщей мобилизации. Сазонов министр иностранных дел и военный министр Сухомлинов В. А. пытались переубедить Николая II, но император не принимал министров и только в 3 часа дня 17/7 в присутствии своего личного представителя при Вильгельме II – генерала И. Татищева.[2] Вот, что пишет Николай II в своем дневнике 16.07.1914г.: » Cуматошный день… Вечером читал и еще принял Татищева, которого посылаю завтра в Берлин. 17.07.2014 там же он пишет, что беседовал с Сазоновым и Татищевым в ходе этой беседы и был принят судьбоносный для страны указ о всеобщей мобилизации. Военный министр при этом не присутствовал. 19.07 он пишет: «узнал, что Германия нам объявила войну.[3] Когда начались военные действия с Германией Татищев был отозван императором и затем выполнял разовые поручения императора, выезжая на фронты. Когда он покидал Берлин он собрал все немецкие и австрийские ордена, которыми был награжден и развесил их в туалете (об этом он лично рассказал А. Карамзину). «Было красиво» – говорил он.[4]

  Илья Леонидович был выдающийся человеком, как показали последующие события. Он не был женат, любил сидеть дома с книгой, особенно интересовался вопросами экономики. «Думаю – пишет Н.П. Олферьев, сосед по пензенскому имению» – получи он не военное образование и не вращался бы он в силу сложившихся обстоятельств в высшем свете из него вышел бы скромный ученый[5].

Когда был арестован Император Николай II с семьей, он по приглашению Николая II без колебания поехал за царской семьей в Тобольск, где по воспоминаниям приближенных играл важную роль, старался всех подбодрить и организовывать нормальный быт. После прихода большевиков к власти, он В. Долгоруков, А. Гендрикова были арестованы еще в Тобольске.

 Когда Николай II, императрица были отправлены из Тобольска в Екатеринбург, Илья Леонидович остался по просьбе царицы с детьми. В апреле 1918г. по приезде его с детьми, в Екатеринбург он и В. Долгоруков были отделены от семьи и отправлены в тюрьму. За 10 дней до расстрела царской семьи по многим показаниям очевидцев, он и Долгоруков были расстреляны. Их тела были обнаружены монашками Тихвинского монастыря за оградой ивановского кладбища, монахини их и похоронили. Об исключительной доброте и порядочности Ильи Леонидовича написано во всех воспоминаниях: и Карамзина А., Жиляра П., Олферьева Н., Волкова и др. Даже Керенский А. Ф., давая позднее показания по делу об убийстве царской семьи, так отзывался об Илье Леонидовиче: «Граф Татищев держал себя с достоинством, как должно, что тогда в среде придворных – редкое исключение».[6] В 1981 г. Илья Леонидович вместе с царской семьей был канонизирован русской православной церковью за рубежом «Как святой Илья — воин».[7]

  Полная противоположность брату был младший Леонид (1868-1916). О его жизни можно написать роман. Важным для меня источником стали мемуары деда члена РДС Надежды Владимировны Дмитриевой Николая Петровича Олферьев, о котором я уже упоминала. К сожалению, мемуары еще не опубликованы. Олферьев был дружен с Леонидом Леонидовичем. Вот, что он пишет: «Младший, Леонид приезжал на несколько месяцев в именье, в хозяйство не вникал. Был хлебосольным русским барином: увлекался лошадьми, цыганами. Любил цыганские песни, приглашал их в именье. Пригласил в именье заезжий цирк и своих соседей. Соседи долго вспоминали это гостеприимство». Как пишет в: он высокий, красивый человек. Прилагаю его фотографию (публикуется впервые).

  В Петербурге у него была мастерская, где он занимался ювелирным делом – это было его увлечение. Работы его были на выставках, в определенных творческих кругах он слыл как «Татищев — ювелир». Сам Фаберже предложил ему составлять рисунки украшений за вознаграждение в 12 тыс. рублей в год. Но он отказывался. Он писал также рассказы, стихи. Был опубликован его рассказ «Метель». Рассказывает Олферьев о его первой женитьбе на Виринеи Васильевне Гагариной[8], с которой познакомился во время своей поездки в Смоленске, но брак был недолгий – всего три года. От этого брака у них была дочь. Олферьев пишет о нем: «Этот свободный художник был талантлив, но легко смотрел на жизнь, но только не тогда, когда сидел за работой в мастерской и когда нужно было помочь большому горю». В этом суть этого человека. Олферьев рассказывает как Татищев помог бедной женщине похоронить ребенка. Дело было во Франции.[9] Он будучи – сугубо штатским человеком согласился стать уполномоченным Красного Креста на госпитальном судне «Португалия» в I мировую войну. Он мог быть беспечным, когда касалось его самого, но не других людей. Второй раз он женился на молодой поэтессе Екатерине Минеевой[10], сестре своего друга, с которой и отправился на «Португалию». Она закончила курсы сестер милосердия и по прибытии сразу приступила к своим обязанностям. Шел 1915г. – Черное море. Немцы сразу же, еще в августе 1914г. направили в Черное море свои корабли и подводные лодки. Начались бои в Районе Севастополя и Одессы, также активно немцы вели себя и у Кавказского побережья.

   Руководители Российского Красного креста договорились с международным Красным крестом о выделении нескольких судов для плавучих госпиталей. Были выделены два круизных корабля: французская «Португалия» и «Экватор». Корабль «Португалия» был переоборудован в госпитальное судно под флагом Красного креста, на судне так же был русский флаг. Судно отремонтировали, на трубах появились большие красные кресты, как это требовалось по Гаагской конвенции 1907 г. Команда корабля –французы (100 человек) во главе с капитаном Леоном Дюва. Начали формировать медицинский персонал: Старший врач Воеводин Н. А., Грохольский, Медзеховская. Медицинский персонал возглавила опытная медсестра Анна Федоровна Мейендорф. Сестры милосердия: Е. Крушевская, А. Минаева, В. Лукина, Е. Татищева, Александрова, Е. Тихменева, О. Свинцова и др. Там же была лаборатория, были фармацевты и санитары, был на судне священник – отец Евгений. Персонал подбирался очень тщательно, за этим процессом следили великая княгиня Ольга, а курировала Российский Красный крест императрица Мария Федоровна. К январю 1916 г. судно было переоборудовано под плавучий госпиталь. Его отправили на Кавказский фронт. Командующим Кавказским фронтом и наместником Кавказа был генерал Н.Н. Юденич. Там шли ожесточенные бои с турками. Удалось у турок взять крепость Эрзерум, но бои шли в районе Трапезунда. Работы было много, не было ни одной пустующей койки. Серьезные бои шли за г. Тирибон и сестры милосердия выносили раненых с поля боя или перевязывали им раны и не только русским, но и туркам. После оказания первой помощи, раненых направляли в госпитальные палаты на корабль в распоряжение сестер и палатного врача.

  Русские успешно атаковали турок и успехи русских на Кавказском фронте внушали надежду на победу. По прибытии судна в Батум, раненных размещали в стационарный госпиталь, многих раненных жители забирали к себе домой. Последнее размещение 240 раненных.

 17 марта 1916г. судно должно было направиться под звуки мелодии «Прощание славянки» за очередной партией раненных и забрать 200 человек в г. Офу. Капитан «Португалии» Дюва получил сообщение, что в этом районе была обнаружена немецкая подводная лодка. Он знал, что все воюющие страны подписали Гаагскую конвенцию о неприкосновенности госпитальных судов во время войны и обязаны следовать её принципам. На борту находилось 378 чел.[11] Рано утром вахтенный сигнальщик заметил в море перископ подводной лодки и подал тревожный сигнал. Лодка перемещалась вдоль берега. На палубу выбежали французские офицеры и успокаивали всех, что немцы видят флаги Красного Креста и их не тронут. Старший врач Воеводин приказал всем одеть спасательные пояса. Немецкая подводная лодка №U-33 вышла из Константинополя и направлялась к берегам Крыма на пути встретив большой русский корабль «Императрица Мария» не решились напасть, но выпустили мину на корабль-госпиталь. Первая мина прошла мимо. Вторая дошла до «Португалии» и угодила в машинное отделение. Огромный пароход стало заливать водой. На корме и носу, обезумевшие от страха метались сестры милосердия, цепляясь за что попало.[12] Сестра милосердия баронесса В. Арисгофен во время второго взрыва находилась на корме всеми силами вцепилась в перила, когда палуба поднялась вверх она скатилась вниз, в образовавшуюся посредине судна воронку, туда же падали сестры милосердия О. Ющук, Е.Воронова, К. Лихтанская. Их затянуло в глубину. Другие сестры милосердия после чаепития направились в палаты в нижнем помещении судна. Никому из них не удалось спастись.

  Фармацевт А. Рытвинский пробегая по палубе со спасательным поясом на груди и хотел выброситься за борт, увидев жену уполномоченного сестру милосердия Е. Татищеву, оцепеневшую от страха, снял с себя пояс и одел на нее и сбросил сопротивляющуюся в море. Она осталась жива. Сам он плавать не умел. Пароход раскололся пополам. Трагедия разыгралась у всех на глазах настолько стремительно, что на близстоящих судах поняли ужас, когда «Португалия» исчезла в морской пучине в течении нескольких минут. На помощь бросились: десантный катер, миноносец, траулер и два транспорта.

   Потерпевшие боролись за жизнь как могли. У кого были спасательные пояса – спаслись. Спасся французский капитан погибло 17 французов. Из русской команды погибло 113 человек.[13] Миноносец «Счастливый», вышедший на встречу «Португалии», заметил уходящий перископ лодки, кинулся на нее в атаку. Но перископ тотчас скрылся и немцам удалось уйти из под обстрела «Счастливого». Действовали они как пираты. Это было жесточайшее преступление, когда был расстрелен невооруженный, невоенный экипаж: врачи, сестры милосердия и деятели Красного креста. Не досчитавшись уполномоченного Красного креста Леонида Леонидовича Татищева. Вот как пишет о его последних минутах Хечинов: «Уполномоченный Леонид Леонидович Татищев оставался на палубе до последней минуты, молясь о спасении других, ничего не предпринимая для себя – «Боже спаси их» – повторял он крепко держась за поручни накренившейся палубы, пока руки не разжались сами[14]». Жена уполномоченного Красного креста Е.В. Татищева спаслась вместе с другими 11 сестрами милосердия. Погибли старшая сестра милосердия баронесса Мейендорф, княжна Андронникова, Овчинникова, Александрова, Воронова и др. Погиб помощник капитана Баутц, механик Немченко, завхоз Левицкий и др. Всего удалось спасти 165 чел.

  Красный Крест разослал протест против бесчеловечного акта во все центральные комитеты Красного креста союзных государств. Это злодеяние вызвало негодование во всех не только союзных странах, но и в нейтральных. Одна итальянская газета писала по этому поводу: Нет жестокости столь варварской, нет преступления столь позорного, перед совершением которого Германия поколебалась бы. «Германия перешагнула последние пределы преступления».[15]

   Нападение немецкой подлодки на судно Красного креста «Португалия» 17 марта 1916 г. вызвало взрыв возмущения мирового сообщества, были ноты протеста Российского правительства, общественных организаций и международного Красного креста. Спасшиеся получили награды, во всех соборах прошли панихиды. Газеты почти всех стран поместили подробные репортажи о гибели «Португалии». Власти Батума, торжественно приветствовали спасшихся из французской команды, трогательной была сцена прощания с французской командой, когда в сторону двинувшегося в путь вагона, где находились французские офицеры, полетели букеты цветов. В Тифлисе их ждал французский консул, чины из Красного креста, сестры милосердия. Их везде встречали как героев, офицеры были награждены орденами св. Георгия, а французские матросы георгиевскими медалями 4-ой степени. 12 сестер милосердия: Е. Татищеву, Зинкевич, П. Санотову, В. Авчинникову, М. Юргенсон, З.Шатунову, О. Банковскую, О. Свинцову и др. Наградили георгиевскими медалями 4 степени.[16]

   Судьбу «Португалии» повторило госпитальное судно «Вперед» в мае 1916г., которое направили вместо «Португалии» в тот же район. Немцы так же выпустили мину в этот корабль, но капитан Петров проявил расторопность, слаженность команды помогли спасти многих. Погибших оказалось только 8 чел.

 В Москве было решено соорудить памятник на братском кладбище погибшим на «Португалии». Московская городская дума выделила на эти цели 25 тыс. рублей[17], начавшиеся затем события в стране, в 1917г. не позволили увековечить память погибших в той Великой войне.

  Так трагически закончилась жизнь двух братьев. Каждый из них выполнял свой долг перед Родиной.

 Выражаю благодарность Амосову Владимиру Владимирову и Дмитриевой Надежде Владимировне за оказанную помощь.

Сведения об авторе

Татищева Марианна Дмитриевна — кандидат исторических наук, профессор Московского государственного института культуры
Свс

К оглавлению выпуска