ИНТЕРВЬЮ. Марианна Яровская: История от первого лица…

  В декабре 2018 года из Лос-Анджелеса пришла потрясающая новость: впервые в истории американской академии российская кинодокументалистка  – Марианна Яровская – вошла в шорт-лист Премии Американской академии кинематографических искусств и наук  – премия «Оскар» – в категории "Лучший документальный фильм”.

  Режиссер Марианна Яровская родилась и выросла в Москве, выпускница факультета журналистики МГУ, работала на телевидении в программе ТСН/ «Время» и в команде Леонида Парфенова для первых выпусков программы “Намедни” на НТВ.  Закончила киношколу в Университете Южной Калифорнии. Сотрудничает с каналами National Geographic, Discovery, History Channel, Netflix. Режиссерский дебют Марианны Яровской “Неудобные” получил студенческую премию “Оскар”. 

 "Женщины ГУЛАГа” – это коллекция уникальных и откровенных интервью с женщинами, пережившими репрессии 1930-х годов. Фильм снимался в течение пяти лет, команда нашла своих героинь в самых разных и отдаленных уголках бывшего Советского Союза - на Урале, на Дальнем Востоке, в Сухуми и в Подмосковье. Сегодня участницам этого документального кинопроекта далеко за восемьдесят, и этот фильм – их последний шанс обратиться к нам и нашим детям.

  Мы попросили Марианну познакомить наших читателей со своей картиной, с творческими планами, с взглядами на прошлое, настоящее и будущее.

 

Н. Лопатина. В первую очередь, разреши от имени читателей журнала «Культура: теория и практика» поздравить тебя и пожелать удачи на окончательном голосовании академиков. На мой взгляд, это – уже большая победа, потому что из 104 кандидатов в шорт-лист вошли всего 10 картин, среди которых твоя – одна из наиболее ярких и глубоких.

М. Яровская. Спасибо! Хотелось назвать тех, кто работал над фильмом вместе со мной: соавтор идеи и продюсер – Пол Грегори, профессор Стенфордского Университета и один из ведущих специалистов по истории России; продюсеры Митчелл Блок и Марк Харрис (лауреат трех Оскаров); монтажеров Иру Волкову и Ленни Файнштейна и операторскую команду – Константин Постников, Сергей Амирджанов и Ирина Шаталова.

Н. Лопатина. Мы знакомы с тобой много лет, и я наблюдала, как сильно ты была погружена в эту работу, сколько души и сил было вложено в фильм,   поэтому сразу прошу прощения за вопросы, которые окажутся слишком формальными или, напротив, будут болезненными для тебя. «Женщины ГУЛАГа» – чем было обусловлено обращение к этой сложной и тяжёлой теме?

М. Яровская. Фильм о времени, которое сидит в каждом из нас. И для того, чтобы понимать весь наш последующий путь, наш сегодняшний день – мы должны знать свою историю не по интерпретациям и трактовкам, а по воспоминаниям тех, кто вокруг нас. Мои героини - последние живые свидетельницы той эпохи: некоторым за 80, кому-то за 90, две женщины, пока мы делали фильм, – ушли из жизни. И это самое сильное - услышать то, что говорится от первого лица.

    У меня был интересный случай в процессе работы над фильмом. Я искала в Москве монтажёра. (Очень хотелось взять одного русского и одного американца, чтобы они вместе со мной выстроили структуру фильма. В итоге так и получилось: вдвоём работали Леонард «Ленни» Файнштейн и Ирина Волкова – очень талантливые профессионалы). Но до этого ко мне пришел на интервью один московский монтажер, мне его порекомендовали театральные друзья. Посмотрел материалы, и говорит: «Все это хорошо – но откуда ты знаешь, что эти старухи не врут, а говорят правду? Вот про всё это – ссылки, расстрелы, пытки, побои? Откуда ты знаешь, что они не врут, и как заставить публику им поверить?» И, пока я пребывала в шоке от услышанного, добавил: «И у тебя там упоминается Сталин. Но ты же, я надеюсь, понимаешь, что он не мог этого всего знать? Все главные преступления совершались мелкими сошками на местах». Не надо говорить, что этот монтажёр работу не получил, но я никогда не забуду его слов.

Н. Лопатина. Трудно ли было собирать информацию? Ведь архивы дают факты, но уровень человеческого общения, живого слова даёт то, что не даст бумага?

М. Яровская. Долгая история, но могу сказать, что помогло общество «Мемориал», у них прекрасные материалы, и архивы Гуверовского института. Если говорить о видео архивах – их крайне мало по этой теме: все только в мемуарах, в рисунках, в записках, книгах.

    Рисунки сильная вещь – мы в фильме используем несколько малоизвестных работ одной из наших героинь, её, к сожалению, уже нет в живых. Цветные рисунки были сделаны уже после выхода из лагеря, а черно-белые – когда она была в заключении. 

   Вообще все материалы и документы целенаправленно уничтожались на протяжении десятилетий, заметались следы страшных преступлений. Сжигались не только документы, обливались керосином и сжигались целые поселения бывших зеков. Они не сохранялись так, как сохранялись, например, печи Освенцима или бараки Аушвица – для истории, для людей, чтобы помнили. Остался только один лагерь-музей на всю Россию – Пермь-36, мы там были, снимали, и руины лагерей по всей России…

Н. Лопатина. В фильме свои истории рассказывают женщины. Почему гендерный аспект оказался для тебя наиболее значимым?

М. Яровская. И Солженицын, и Шаламов, и Георгий Жженов в своих произведениях говорили в основном об опыте мужчин.

    Мне кажется, у женщин в тех условиях был свой, особый опыт, своя трагедия, которые недостаточно описаны в книгах и, безусловно, в фильмах недостаточно освещены. В мире тоже об этом недостаточно знают. Всё, через что им приходилось пройти – насилие, унижения, голод, неподъёмная работа на лесоповале, то, что связано с личной гигиеной – не обо всём хочется говорить…

    Главный ужас для них, то, что я увидела, – потеря семьи. Для женщин это было самым страшным. Если мужчины говорили об идеях, политике, то когда я разговаривала с женщинами, прошедшими ГУЛАГ, они чаще всего говорили о расстреле родителей, о потере мужей, о неродившихся детях. Вот это для них было самым страшным.

    Я, конечно, читала Евгению Гинзбург, другие мемуары узниц, но они тонут в море «мужской» литературы, «мужского» кино, если говорить по-настоящему о художественных произведениях международного уровня, вышедших на  мировой рынок кинопродукции. Для Киноакадемии «женская тема» репрессий 1930-1950-ых годов тоже оказалась новой.

Н. Лопатина. В фильме Женщина показана более уязвимой, чем Мужчина, или более сильной, адаптивной, осмысливающей, переживающей? Она беззащитна или в ней есть особая сила, позволяющая не сломаться под давлением репрессивной машины?

М. Яровская. Мои героини – все очень сильные люди. Всё, через что они прошли, что пережили, написано на их лицах. «Я, наверное, осталась живая, чтобы правду вынести», – говорит одна из них. Они – действительно герои. Пережив всё это – аресты, допросы, пытки, месяцы этапа, ссылки, лагеря, голод, насилие, выжили и стали жить дальше. Одна из них в дальнейшей жизни защитила докторскую диссертацию и помогла реабилитировать 450 человек, другая – стала ассистенткой Солженицына.

Н. Лопатина. Насколько сложно было работать над фильмом морально, эмоционально? Извини, если тебе будет неудобно на него отвечать.

М. Яровская. Как раз совершенно нормально отвечать. Дело в том, что работа над любым творческим произведением – это выход энергии. Мне казалось, что я делаю правильное дело, когда я работала. Для того, чтобы решить, убрать какую-то проблему – надо об этом говорить. Надо прорабатывать прошлое и ошибки. Я была в Германии, и меня поразило, насколько хорошо была проведена эта работа. Мне говорили, что у участников войны там забирали медали со свастиками, и возвращали обычные, круглые – чтобы убрать эти свастики. В Берлине, в музее кино есть комната, там все чёрное, чёрные ящики – это 1941–1945 год. И в этих ящиках пропагандистские фашистские фильмы. Ты можешь выдвинуть ящик, посмотреть, они не скрывают, это есть, но это как бы выражение того, что есть чувство стыда, что не хочется выставлять это напоказ, но это – есть.

Н. Лопатина. Как воспринял фильм зритель? Ты наблюдала за ним? Плакал? Молчал? Что говорил?

М. Яровская. Плакали, да.

Н. Лопатина. Твой фильм делает очень важную вещь: с помощью истории от первого лица – сохраняет память на каком-то особом – эмоциональном уровне.  Что, на твой взгляд, значит память о той эпохе для современной России, для всего мира?

М. Яровская. Эту память уже исказили, опять исказили. Не проведя работу над ошибками прошлого, нормального настоящего не построишь. Вот на могилу Сталина три дня назад [в день рождения Сталина – примеч.ред.] почитатели принесли на этот раз рекордное число гвоздик и были горды этим.

    Предлагая российскому зрителю фильм «Женщины ГУЛАГа», мы поднимаем вопрос о признание вины за репрессии, ведь истории наших героинь – простых женщин разных национальностей – Фёклы, Адиль – заставляют нас говорить об особой форме геноцида, которая не должна повториться никогда. А это – вопрос памяти, вопрос образования.

    Я увидела современные учебники истории. Скажем, один из учебников для 11 класса средней школы, изданный пару лет назад. Предлагаются дебаты: прав был Сталин, устроив репрессии, или не прав? Сама постановка вопроса приводит в ужас! Был он эффективным менеджером, очень эффективным менеджером, или гениальным лидером? В разделе «Мнения, научные версии, точки зрения» дают цитаты работ трёх историков. Первый – В.С. Лельчук, который говорит, что надо воздать должное Сталину за политику «никакого инакомыслия». Потом цитата из историка С.Н. Семанова о том, что «не подлежит сомнению, что подлинным собирателем великой России стал Иосиф Сталин». И, наконец, высказывание А.С. Сенявского о том, что «коллективизация была жестокой, но это был единственный путь». Школьникам предлагается сравнить эти высказывания, выделить основные позиции и ответить на вопрос «Чьи аргументы кажутся вам наиболее убедительными?». Аргументы в пользу одной и той же позиции, одной  и той же оценки эпохи и политики её лидера. На мой взгляд, такие учебники – критическая ошибка! Еще и поэтому я сняла свой фильм. Чтобы помнили…

Н. Лопатина. Скажи, тема фильма связана каким-то образом с историей твоей семьи?

М. Яровская.Это – лишь отчасти моя семейная история. Женщины в моей семье не были репрессированы, они рикошетом стали жертвами того времени. Дедушка, Виктор Яблонский, играл в МХАТе, снимался на Ленфильме. После убийства Кирова подписал письмо Сталину среди других деятелей культуры и был выслан из Ленинграда. Он был членом коммунистической партии, я не знаю, что именно там произошло, но у меня в архивах есть его рукой написанное «Заявление о выходе из партии… не хочу чувствовать себя балластом…» За этим канцелярским языком – трагедия, которой я даже не хочу касаться. Мне было легче высказать то, что я хотела высказать, обратившись к другим судьбам.

Н. Лопатина. Расскажи подробнее о Викторе Яблонском, он был неординарным человеком, и его имя незаслуженно забыто.

М. Яровская. Самой известной ролью деда, пожалуй, была роль белого казака-пластуна в фильме братьев Васильевых «Чапаев», хотя по семейной легенде он пробовался на роль Чапаева (которую сыграл Б. Бабочкин). Но когда вернулся из ссылки, то играть ему можно было только отрицательных героев и врагов Советской власти.   [https://vimeo.com/308570272?fbclid=IwAR2yWDWZSigRPlzwCJ1n38yZywGyrCAoQb2HAPOaTwLSgbqqX1ESmO5VDm0]

   …Деда убили под Гдовом в первые дни войны. Он защищал Ленинград, пошел добровольцем на фронт (хотя у работников Ленфильма была бронь), на передовую. Я видела его только на театральных афишах и фото – и в кадрах вот этих старых советских фильмов, «Семеро смелых», «Путь корабля». Я думаю, как бы он гордился сейчас этим моим Оскаровским шорт-листом.

Н. Лопатина. Сложно представить, как были бы рады этому событию твои замечательные родители. Мы должны обязательно рассказать о них.

М. Яровская. Я родилась в потрясающей семье. Мои родители – актриса, режиссер и писатель Марианна Яблонская и инженер-ракетчик Аркадий Яровский. Мама играла в Театре им. Ленсовета в Ленинграде, Театре им. Маяковского в Москве, занималась режиссерской работой, но ее призвание не ограничилось сценой. Мама была талантливым писателем, начала с коротких рассказов, потом были пьесы. У неё одиннадцать пьес осталось и один сценарий (по рассказу Чехова «Мужики»). Их «не печатали», говорили, что «несоциальная литература». Мама очень рано умерла, в 42 года.

  Я недавно переиздала книгу её пьес и рассказов «Сдаешься?!» [Москва: Рипол-классик, 2016]. Её пьесы любили и ценили Анатолий Эфрос, Петр Фоменко, Сергей Юрский, Георгий Жженов – все невероятные, порядочные люди, Личности, мне повезло вырасти в этой среде и знать их.

Н. Лопатина. Можно ли найти что-то общее, какой-то единый «генетический код» у женщин того поколения, которое ты показываешь в своём фильме, того поколения, который описывает в своих рассказах и пьесах твоя мама, и того поколения, к которому принадлежим мы? 

М. Яровская. Это невозможно сравнивать, потому что разные времена, разные условия. У мамы была война, блокада Ленинграда. Все в её семье, кто остался в Ленинграде – её мама, сестра (моя тетя) умерли от голода. Мама выжила, её отправили в детский дом под Ярославлем. Потом она вернулась в Ленинград и получила театральное образование, училась с Сергеем Юрским, потом режиссерское образование, училась у Марии Кнебель, стала актрисой театра Маяковского, потом режиссером. Мама любила говорить, что от полного отсутствия контроля (актерство) она перешла к частичному контролю (режиссура) и к полному (писательство).

   У меня, как у всего нашего поколения, к счастью, не была травм войны и голода. Я росла в Москве, занималась музыкой в школе Дунаевского и фигурным катанием, училась в хорошей школе и на журфаке МГУ, защищала кандидатскую по телевидению. Работала в программе «Время» с аудиторией в 40 миллионов человек, свободно потом путешествовала, и, в конце концов, получила второе кинообразование и построила карьеру в Голливуде. Тут невозможно сравнивать.

   Я думаю, конечно, я – её дочь, феминистка в смысле отношения к профессии. Женщина может добиться всего сама: Оскара может получить, Нобелевскую премию, взяться за режиссуру – в прошлом совсем мужскую работу. Правда, несмотря на то, что этот год в киноакадемии будет «годом женщин» – сегодня в моей категории – номинации на короткий документальный фильм – всего две женщины из 10 финалистов, я и еще одна выпускница USC [University of Southern California]. 

    Женщине точно так же необходима возможность реализовать себя, как и мужчине. Если она этого хочет, такая возможность должна быть. Когда я поступала на факультет журналистики в 90-х, я хотела поступать на международное отделение – у меня был свободный английский, я хотела знать больше 10 языков. Но мне было сказано, что на международное отделение женщин не принимают: «Они уедут, выйдут замуж, нам этого не нужно». Когда я соревновалась с мужчиной за позицию репортера в новостях, мне прямым текстом передали слова выпускающего программы «Время»: «Вы одинаково работали, просто ты – женщина: ты скоро выйдешь замуж (мне было 22 года), беременность, роды. Нам нужен в штате мужчина». Я таких историй немало могу рассказать и про других женщин. Думаю, моя мама прошла через это тоже. На одном этапе она даже поменяла свою писательскую фамилию Яблонская на псевдоним Марьянник – чтобы не знали, что она женщина, чтобы не было предубеждения. Ей повезло, что её поддерживал мой прекрасный отец.

Н. Лопатина. А ты не хочешь сделать фильм о своей семье? Потому что у тебя «судьба семьи в судьбе страны» как ни у кого другого.

М. Яровская. О да, когда я выпускала книгу Марьяны Яблонской «Сдаешься?!», друг моего уже покойного отца, директор магазина «Библиоглобус» Борис Семёнович Есенькин посоветовал: «Почему бы тебе не сделать книгу «Династия» - как раз о своей семье? У тебя же невероятные архивы, фото, автографы и переписка твоего деда с Фадеевым, Есениным, с Михаилом Чеховым» (что-то папа передал когда-то в Бахрушинский музей, но что-то мы оставили). Я тогда не думала об этом – мне было важнее выпустить мамину книгу.

     Но теперь можно сделать и это. Действительно – прадед по мачехе моей мамы – Виктор Гольцев, главный редактор издательства «Русская Мысль», к нему как-то Владимир Ленин пришел со статьей, а Гольцев отказался печатать. По прямой линии дед – журналист и писатель-западник П.Д. Боборыкин, автор популярного романа «Китай-город». Он, кстати, ввел слово «интеллигенция» в русский язык и представил её как особый морально-этический феномен.

   О моём дедушке Викторе Яблонском мы уже говорили.

   Интересными были и 70-е, Брежневские времена. И моя история – от программы «Время» в начале 90-х до шорт-листа Киноакадемии. Хотя мне кажется, что просто биография – неинтересно.  

   Я сама пишу короткие рассказы. Думала тоже сделать книгу, потому что даже сама процедура номинации на Оскар заслуживает отдельного короткого рассказа, в котором есть много и грустного, и смешного, и информации, которой нигде больше нет.

Н. Лопатина. Традиционный вопрос, к которому ты сама подвела: твои планы на будущее? Какие проекты ты хотела бы начать?

М. Яровская. Хотела бы сделать фильм о Валерии Новодворской, посмотреть на неё глазами её современников. Не исключаю, что это может быть и художественный фильм. Константин Боровой предложил. Я думаю, это был бы своевременный и интересный проект.

   В настоящее время помогаю вдове актера Олега Видова сделать фильм про её мужа, у него интересная биография.

   Я сильно занята работой сейчас – работаю в Лос-Анджелесе на сериях для…Animal Planet «Extinct or Alive?”– о последних исчезающих животных. Рейтинг этих серий – первый на этом канале, и сейчас наша группа улетает на Мадагаскар и в Зимбабве снимать историю о карликовых бегемотах в Африке и сюжет про уже вымерших капских львов. Потом будет история азиатского единорога – загадочной саолы – в Лаосе, этих единорогов осталась всего сотня в мире, и о них очень мало что известно, это новый, но уже практически исчезнувший вид, открытый западными учеными только в 1993 году. Это, конечно, противовес другой моей работе, но цель этих серий – рассказать людям об этих животных, которых возможно уже не осталось в природе.           Еще я занимаюсь фильмом о Laurel Canyon – это такое Переделкино в Калифорнии – где жили художники, певцы – артистическое сообщество в 60-х и 70-х. Это большой документальный фильм для канала Epix, у него солидный бюджет, 2-3 миллиона.

Н. Лопатина. Извини, раз уж пошёл такой разговор, позволь ещё один неловкий вопрос: денежный. Кто финансировал твой фильм? Как обстояло дело со сбором средств? Думаю, что для российских специалистов в области культуры и искусства этот момент будет очень интересен.

М. Яровская. Я считаю самое сложное в любом фильме – это сбор средств. Это всегда самое сложное. Требовался довольно большой бюджет для документального кино, и заняло это буквально годы. Я не хочу говорить сколько, но больше пяти. Для справки: в среднем на сбор средств у документалистов уходит четыре года, я спрашивала и сравнивала.

     На каком-то этапе мы получили большой грант от National Endowment for the Humanities – Bridging Cultures Through Film – это очень престижный здесь грант / награда. Кен Бернс [Кеннет Лорен Бернс – американский режиссер, автор документальных фильмов «Бруклинский мост», «Гражданская война», «Бейсбол» и др. – примеч.ред.] так делает свои исторические фильмы. Мне кажется, что я – первый русский режиссер, который получил такой грант.

     Потом был краудфандинг в России (Бумстартер/ Boomstarter – поддержали «Вести», кстати), и краудфандинг в США. Это было скорее для того, чтобы понять, есть ли интерес, кто наша аудитория – и интерес, безусловно, был. И так далее: частные фонды, друзья, коллеги, Сергей Рябокобылко - наш одноклассник. Я всех поблагодарила в конце фильма.

  Ну, и конечно инвестиции времени… Это невероятно много времени заняло – сделать проект правильно, чтобы можно было его «отпустить»,  сказать: «Всё, закончено!» Фильмы, говорят, не заканчивают, их покидают. Films are never finished, they are abandoned. Ну, вот мы перестали над ним работать и покинули его. Оставили проект, когда нам стало очевидно, что он готов предстать перед мировой аудиторией:  американской, европейской, Российской.

Н. Лопатина. Ты бы хотела, чтобы фильм пришёл в Россию? Готова ли ты к встречам с российским зрителем? Кто твоя целевая аудитория?

М. Яровская. Да, безусловно. Горжусь, что стала первой российской женщиной-режиссером в шорт-листе на Оскар. Основная задача: чтобы фильм посмотрело больше людей. Нам очень нужна российская аудитория. У меня есть даже две русские версии, во второй – больше деталей. Мне казалось, что не всё будет понятно или даже интересно западной аудитории. Где-то, наоборот, я сократила «объяснения»: нам не всё надо объяснять из того, что надо объяснять западной аудитории.

Н. Лопатина. Хотела бы ты реализовать совместные проекты с российской стороной?

М. Яровская. Безусловно, да. Я бы хотела проекты, основанные на правдивых реальных событиях, на реальной истории и на реальных судьбах. Я работала консультантом сценария на фильме «Красная Армия» о хоккеисте Вячеславе Фетисове (история Фетисова через историю хоккея, через историю СССР), но мне там показался проблематичным последний акт.

    Хотелось бы реализовать проект – художественный или документальный, который будет для зрителей во всем мире, а не только для России: мне интереснее, когда язык кино – универсален («the language of film is Universal»), когда он пересекает границы, когда делается кино, понятное и принятое на обоих континентах. Это сложно, но интересно.

Н. Лопатина. Твой взгляд на современную российскую культуру, какие видятся проблемы? Что бы ты хотела пожелать нашим читателям?

М. Яровская. Ничего себе вопрос! Я сейчас в машине слушаю «Войну и мир». Когда я приезжаю в Москву, я естественно хожу в театры, смотрю кино, хожу на встречи с писателями. У меня в Москве замечательный круг общения. Но так как я сейчас погружена в американские проекты, можно сказать, что у меня – взгляд со стороны, но есть два момента, которые вызывают вопросы и озабоченность: усиление воинственной риторики и судебные процессы над деятелями культуры, то, что связано с Кириллом Серебренниковым.

   Очень хочется, чтобы мой фильм пришёл в Россию. Надеюсь, что его увидят российские зрители, что он тронет их за душу, останется в их памяти.

    А читателей журнала поздравляю с наступающим Новым 2019 годом, который, надеюсь, будет не хуже, чем предыдущий, и принесет в ваши дома радость и удачу!

Н.Лопатина. От всех читателей журнала желаю победы в номинации, высокой оценки академиков и их единогласного голосования! Новых и интересных проектов в наступающем году! 

Фотографии из архива М.Яровской. Копирование и публикация без разрешения правообладателя запрещена. 

К оглавлению выпуска