От главного редактора. Это интервью было задумано давно. И специально к этой дате. Но все было не так, как обычно: ведь в этот раз мой собеседник – человек, которой рядом со мной уже 30 лет – Учитель, лучший друг, советчик – мой научный руководитель, доктор педагогических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Заслуженный работник культуры России НАТАЛИЯ АНДРИАНОВНА СЛЯДНЕВА, которая 13 февраля 2020 года отмечает свой юбилей.

Сложно задавать вопросы близкому человеку, когда нет тем, которые бы вы не обсуждали. И то, о чём мы говорили в этом интервью – то, к чему мы время от времени, в течение многих лет постоянно обращаемся: анализируем, переосмысливаем под влиянием новых реалий окружающего мира. Это – не то, что придумано сегодня, в ходе разговора, и это – не итог. Это – та часть наших бесед, которой мы хотим поделиться с вами и которая, я надеюсь, будет вам интересна.      

Лопатина Н.В. Первый вопрос, который РЕАЛЬНО всех интересует. Куда пропала Н.А. Сляднева?

Сляднева Н.А. Я «выращиваю свою капусту». Для тех, кто воспринимает слова буквально, даю подсказку - ключевое слово: Диоклетиан. Да, тот самый Диоклетиан, который по собственной воле сменил императорский трон на свободную жизнь и занялся выращиванием капусты. Нахожусь в пенсионном статусе, радуюсь жизни, развлекаюсь по мере сил.

Лопатина Н.В. Не буду скрывать от наших читателей, что первый список вопросов, которые я предварительно выслала тебе, был забракован. Будучи твоей ученицей, я привыкла реагировать почти на все твои замечания, поэтому переписала всё, откорректировав контент и логическую структуру нашей беседы. Но почему ты думаешь, что взгляд в прошлое не интересен читателям нашего журнала – профессионального, научного, отраслевого?

Сляднева Н.А. А почему ты подумала, что я сочла, что это читателям не интересно, ведь я не уточняла, кому неинтересно? Это мне неинтересно: я ещё не в стадии «мемуаров», с одной стороны, и я – не историк, с другой.

Лопатина Н.В. Но о каком времени в истории МГИК, в твоей жизни в МГИК у тебя сохранились самые яркие впечатления?

Сляднева Н.А. В моей памяти уже стираются конкретные даты и годы. Лично для меня самыми яркими, запомнившимися были те десятилетия, когда мы ездили на картошку, было интересно там устраивать разные эксперименты, в том числе экономические. Вспоминается то время, когда радовал душу студенческий театр библиотечного факультета, когда мы ставили с нашими «библиотечными» студентами «Ромео и Джульетту», «ЧП районного масштаба» и показывали в институтском клубе. И, конечно, удивительно яркие воспоминания о тех двадцати годах, когда мы, как могли, крутились, творили, дерзали на том факультете, который остался у всех в памяти как МИСИТ [факультет менеджмента и социально-информационных технологий, функционировавший в МГИК/МГУКИ с 1992 по 2010 год – примечание Н.Л.].

Лопатина Н.В. Воспоминания «золотого времени», которое у всех приходится на молодые годы, на годы расцвета, многие наши читатели сетуют на то, что изменился дух МГИК, ушли традиции, изменился педагогический коллектив. На твой взгляд, в какой момент это произошло?

Сляднева Н.А. В своё время, в 2008 году по заданию «свыше» я подготовила  аналитическую справку. В ней был дан нелестный анализ кадровой политики Министерства культуры, которое либо само, либо, подчиняясь диктату и давлению сверху, слишком часто меняло руководящий состав. Мы прогнозировали ещё в то время, что без преемственности и единой политики, которая формируется, когда во главе длительное время стоит один человек, ничего хорошего не получится. И главные предвидимые проблемы будут связаны с кадрами, с их ротацией. К сожалению, прогноз оказался верным. И помимо этого есть, если можно так выразиться, и естественные причины: «генетический» фонд истощился в последнее время, иных уж нет, к сожалению. Но молодые кадры должны приходить нам на смену. У них новые взгляды на жизнь, на вуз. Так и мы, были молодыми, «и чушь прекрасную несли». Но опыт показывает, что надо выстраивать кадровую политику, готовить смену, создавать условия.   

    Очень ценю «эпоху правления» Леонида Павловича Богданова [Л.П. Богданов (1932-2010) – ректор МГИК в 1976 - 1997 гг. ], который не был ни культурологом, ни библиотекарем, но внутренне ему была свойственна порядочность и ответственность, что обеспечило стабильность и расцвет ВУЗа на долгие годы, даже в непростое время, в  начале 1990-х. Нет универсального рецепта того, каким должен быть ректор высшего учебного заведения в настоящее время, на современном этапе. Но ключевые его качества – порядочность и ответственность. И, конечно же, компетентность или желание, готовность её приобрести в процессе управления любым отраслевым вузом. Тогда вуз будет успешным, процветающим, действительно эффективным.

Лопатина Н.В. Перейдем к основным вопросам. «Информационная жизнь общества» – это интересное явление, чтобы изучать его, переживать за него, управлять им?

Сляднева Н.А. Конечно, я этому, можно сказать, всю свою профессиональную и научную жизнь посвятила. Именно этому!  Если и стоит заниматься чем-то, то только тем, что интересно. Мне было интересно исследовать то, что ты правильно называешь информационной жизнью общества. Вопрос предполагает ответить «да», и я ответила: «да, бесспорно».

Лопатина Н.В. Какие науки должны заниматься этим? Ты понимаешь, что это – не праздный вопрос, а прагматичный и актуальный.

Сляднева Н.А. Все науки должны этим заниматься! Объясню, почему. Под влиянием информатизации, если говорить по старинке, фактически абсолютно все сферы человеческой деятельности, у которых есть базовая родовая наука (и не одна), существенно видоизменились. Если где-то изменения не очень существенны, то только потому, что в этих сферах деятельностях информационный компонент не столь сильно выражен. Но, по крайней мере, все научные дисциплины, связанные с  новыми технологиями, с новыми информационно-коммуникативными форматами, с новым поведением людей, с новыми способами осуществления этой деятельности, будут на переднем крае. А те науки, что не изучают эти явления, «отстанут».

Лопатина Н.В.  В начале 1990-х, когда научное сообщество следило за теоретическим баттлом «Коршунов – Сляднева» в журнале "Советская библиография" [1 и др.], ты боролась в науке за новое понимание библиографии, убеждая не зацикливаться только на приоритете факта публикации. Многие не понимали, многие не видели практического приложения твоей теории, ибо информационный век только начинался. Но уже через 5-7 лет после выхода твоих статей, твоей монографии, защиты диссертации стало понятно, что твои идеи «в тренде».

Сляднева Н.А. А разве еще остались те, кому это важно? Мне казалось, библиографы вымерли, а библиография исчезла как традиционная классическая деятельность. (Смеётся)

Лопатина Н.В. Представь себе, остались ещё такие! Так почему идея «интеллектуальной библиографии», которая заложена в твоих работах, не стала «путеводной звездой» нашего библиотечно-информационного дела?

Сляднева Н.А. Возможно, одной из причин была инерционность мышления. Наши коллеги были запрограммированы представлением о том, что О.П. Коршунов свершил революцию (а он действительно совершил революцию), а другой революции уже быть не может. И они жили в той реальности, которую обрисовал О.П. Коршунов. [2] А мир начал изменяться так интенсивно, что эта инерция оказалась губительной.  В одной из своих публикаций ты даёшь правильные, научные объяснения этим явлениям. [3]

Лопатина Н.В. Да, в итоге получилось так, что для сегодняшней оценки накопленного и создаваемого знания, научной деятельности важно то, что есть документ в некоей форме с определенным количеством страниц, названием, местом издания, а то, что внутри него как будто теряет ценность. И это получилось от того, что в какой-то момент был упущен «момент роста» библиографической идеи.

Сляднева Не без того. Люди, которые преподавали, исследовали, использовали библиографическое знание, просто игнорировали новые подходы, а учреждения, которые выпускали библиографическую продукцию, тоже не хотели меняться. Две эти совокупные тенденции и дали такой результат. Кстати, я предсказывала, что библиография исчезнет как самостоятельная научная отрасль. Но не исчезнет как МЕТОД! [4] Наоборот будет даже более значимой и многообразной, но ее будут реализовывать совершенно другие люди, другие профи. 

Лопатина Н.В.  Ты по-прежнему считаешь, что у библиографии как особого вида деятельности, как метода оперирования информационными объектами есть будущее? 

Сляднева Н.А. Не просто есть! Пока будет существовать информационное пространство, пока люди будут оперировать суверенными информационными объектами, библиография как метод останется, хотя и под другим именем. Но я свое дело сделала, написала и опубликовала, то, что думала и считала важным. Далее – зона твоей ответственности.

Лопатина Н.В. Сейчас у тебя появилось достаточно времени для деятельности, которую твой учитель – С.А. Трубников – назвал  «свободным чтением». Знаю, что у тебя есть любимые интернет-ресурсы и сервисы. Что говорят результаты твоего включенного наблюдения: мы имеем дело с информационным разнообразием или наблюдаем кризис креатива, о котором ты писала?

Сляднева Н.А. В данном вопросе – два совершенно разных аспекта. Если говорить о моей работе [например, 5], о «мучительной легкости бытия» в современном информационном пространстве, то имеется в виду легкость копирования, тиражирования, ретрансляции. Сейчас это проявляет себя более мощно, чем мне казалось. Настолько, что уместно употребить модное словечко «бесит» по отношению ко многим новостным сайтам, бесстыдно тиражирующих одну и ту же информацию. И ладно бы, если бы было указано, откуда кто что взял, тут я даже и не против: человек нашел интересное, поделился, и спасибо ему. Это своего рода форма рекомендательной библиографии, которая включена в тиражирование самой информации, и ты абсолютно правильно оценила это явление [6]. Но вот, когда при перепостах выдают себя за авторов оригинального материала – это возмутительно! И такого все больше и больше: чуть-чуть изменят заголовок, изменят имена. Иногда одно и то же пять раз читаешь «под разными соусами». Ради публикации, ради «паблисити» люди способны на такое… В наше время это было преступлением, плагиатом. Вот эта модель оперирования информацией, этот «безмозглый креатив» распространились слишком широко.  

Лопатина Н.В. Есть плагиат текстов, а есть плагиат смыслов.

Сляднева Н.А. Эти явления бывают и «в разных флаконах», и «в одном флаконе». Не так часто в научной коммуникации, но намного чаще в новостной среде, на информационных платформах и на уровне межличностного общения. В социальных сетях масштабы тиражирования одного и того же удручают. 

    А что же касается рекомендательной библиографии, это уже другой вопрос. Довольно много стало таких, скажем, инициативных людей, которые сами взяли на себя некую миссию и публикуют подборки книг или статей в блогах. Не всегда качество этого высоко, и в большей степени субъективно, но, если захочешь найти что-то, что упустил, для этого много возможностей. Более того, на эти авторы, пишущие о книгах и фильмах, играют довольно заметную роль в блогосфере, у них много подписчиков. Дело не умерло, оно живо.

Лопатина Н.В. Выходит, что, если кто-то скажет кому-то: «Прочитай эту книгу, она очень интересная. Посмотри этот фильм, не пожалеешь», значит, рекомендательная библиография существует.

Сляднева Н.А. А то! Я ведь даже когда-то писала, что и «рецепт от Марьи Ивановны» у кого-то в записной книжке [4] тоже является рекомендательной библиографией.

Лопатина Н.В. И кто бы меня не убеждал в обратном, ссылаясь на нормативы, форматы и т.п., «от Марьи Ивановны» для меня всегда – метаданные и уважение к автору! Точно также, как введённое тобой понятие «латентная библиография» в отношении к рекомендациям, встроенным в текст. [4]  Контекстные библиографические формы – аллюзии, реминисценции, сравнения, потому что вокруг них тоже выстраивается программа чтения, формируется определённое знание. Ведь многие люди не читали этих произведения, но прекрасно узнают некоторые архетипы.

Сляднева Н.А. Совершенно верно, это можно назвать контекстной библиографической информацией, которая абсолютно не строго формализована и игнорирует все правила библиографического описания, но при этом достаточна для идентификации и отсылки к суверенным информационным объектам. Она бывает намного эффективней, чем рекомендательные пособия или научно-вспомогательные списки. Во-первых, потому что контекст добавляет какую-то значимость, ценность. А во-вторых, потому что эта информация пропущена через какую-то личность.

Лопатина Н.В. И личность, авторитет рекомендующего эффективнее многих других инструментов влияния. Например, я чётко знаю, кто из моих коллег должен порекомендовать мне статью или монографию, чтобы я не только точно их прочитала, но и заранее была бы уверена, что это будет мне интересно, вызовет желание обсуждать, думать. Такое влияние информационного поля рекомендующего: обязательное активное действие на фоне рекомендации, определенный «образ ожидания», подготовленность к восприятию определённым образом, последующий обмен реакциями.  

Сляднева Н.А. Бесспорно. Именно так это и работает.

Лопатина Н.В. 10-15 лет назад мы говорили и писали о том, что новые информационные режимы будут связанны с интеллектуализацией информационной инфраструктуры. И если честно, я не могу найти рационального объяснения тому, что некоторые отрасли информационной сферы, которым сам бог велел «интеллектуализироваться», повернулись и пошли в обратном направлении, а не стали развиваться по направлению интеллектуализации. Как ты думаешь, почему они начали «буксовать»? Открыто могу назвать некоторые отрасли: библиотечное дело, то, что связано с организацией научно-технической информации и другие.

Сляднева Н.А. Мне не кажется, что это «пробуксовка». Это закономерно. Скорее наши ожидания были завышены. Все говорили об интеллектуальных информационных системах. Но ведь когда мы об этом мечтали, какой был уровень интеллектуализации? Узкоспециализированный. Вот когда закономерности какого-то куска реальности, какой-то сферы были достаточно прозрачными и очевидными, тогда можно было строить интеллектуальные информационные системы. А когда степень неопределенности возрастает, начинают появляться непредсказуемые факторы, то соответственно и возникают проблемы воплощения в жизнь смелых идей. Не родился еще такой гениальный программист, который мог бы это все «описать».

Лопатина Н.В. Я даже больше могу сказать. Раньше мы готовили специалистов, способных «встать между» отраслевым экспертом и программистом и правильно ему сформулировать задачи, описать все те этапы естественной интеллектуальной деятельности, которые должны быть отражены в системе. [Речь идет о направлении подготовки «Прикладная информатика», которая реализовывалась во МГИК в течение 22 лет – примечание Н.Л.] Но как оказалось, нашему государству такие специалисты не нужны. Это направление сократили, и остаётся только сожалеть о значительных упущенных возможностях. Ведь мы могли бы многие задачи, которые сегодня перед нами ставит цифровое развитие, решать более эффективно и быстро.  

Сляднева Н.А. Не все так однозначно. Ты видишь эту ситуацию со своей колокольни и говоришь о том, что информационные специалисты, которых мы готовили, оказались невостребованными. Но те, кто принимал решение о прекращении подготовки специалистов в области информатизации культуры, не думали об их востребованности, о тенденциях, о новом коммуникативном формате, который со всех сторон наступал. Хотя и мы, и наши коллеги об этом говорили, писали, выступали. В 1990-х был тренд – расширение номенклатуры специальностей в конкретных вузах, а потом его остановили новой поставленной задачей – сократить специальности и увеличить рентабельность. Без аналитики, не думая, просто затормозили процесс. А ведь действительно, наши выпускники, мгиковцы, «двигают» цифровое развитие. И некоторыми мы очень гордимся! Значит, некую идеологию мы в их умах построили и сориентировали их на ценности информационного общества.

    Хочу добавить ещё к вопросу об интеллектуализации. Методы создания таких систем предполагают моделирование процессов принятия решений. Но выстроить такую процедуру они могут только в рамках типовых моделей. Вопрос ведь в чём? Мы идем путем, который отвечает специфике компьютерных технологий: преобразования количественных параметров. А их преобразование в качественные решения – это барьер, который все время отодвигается. Количественно объёмы обработки растут, а скачок в моделировании эвристической деятельности пока невозможен. Человеческий разум недосягаем для моделирования в полном объеме. Пока ещё!

Лопатина Н.В. В конце 90-х ты прогнозировала, что современный социум станет проницаемым для любых информационных импульсов. [7] Мы определяли уровни уязвимости традиционных практик повседневного бытия, выявляли риски, моделировали средства упреждения этих рисков. В центре этих разработок была аналитическая культура. Почему аналитическая культура в современном мире развивается не так, как необходимо для цифровой цивилизации?

Сляднева Н.А. Если честно, на самом деле в центре моего внимания тогда были информационные манипуляции, а культуру рассматривала как сферу противостояния манипуляциям. Меня больше интересовали угрозы и опасности, и как это проявляет себя, а «антидотом» я глубоко так не заинтересовалась тогда: руки не дошли. А ты-то, как раз, продолжила и развила эту тему. [8 и др.] Мне более понятно сейчас, что общество очень уязвимо. Люди органично включились в сетевое пространство, живут там с утра до вечера. Есть удвоение реальности: виртуал и реал, а также зона перехода. В наше время зона перехода для многих вообще размылась. Люди в виртуале живут, любят, ненавидят, воюют. Информационная составляющая бытия всегда была значима, но только сейчас она стала всеобъемлющей, доступной. И все больше процедур нашей деятельности переселяются в виртуал.

Лопатина Н.В. Это плохо?

Сляднева Н.А. Я очень довольна, что это есть. Но быстродействие информационной среды не гасит информационный импульс. Раньше сообщение гасло довольно быстро. А сейчас информация постоянно циркулирует, информационная среда людей «бомбардирует» оценками, идеями, типовыми моделями, провокационными вопросами. Каждый день.

Лопатина Н.В. Твой прогноз о нашей беспомощности перед информационным экстремизмом, перед спонтанными резонансами информационных поводов. Сохранится ли она? Почему инструменты этого экстремизма в лёгких формах (light-инструменты, говоря сегодняшним языком) вошли в повседневную практику? Ведь их используют, казалось бы, очень мирные участники социальных сетей по отношению к другим людям.

Сляднева Н.А. Что ты называешь «лёгкими формами»?

Лопатина Н.В. Инструменты, «опустившиеся» с макро- на микроуровень, с мирового резонанса до уровня какой-то одной социальной группы: те же по содержанию и действию, но иные по масштабам социального воздействия. Почему люди любят в повседневных практиках поднимать информационный шум? И почему мы остаемся беспомощны перед скандалами и нападками в ежедневном общении в социальных сетях?

Сляднева Н.А. Не вижу ничего, чего не было до нас, в веках, бывших прежде нас: всегда были слухи, сплетни, рассуждения, осуждения. Этим умели пользоваться осознанно, кто-то делал бессознательно. Сейчас это попросту «уселось» на глобально охватывающую среду, платформу. И из-за этого кажется, что это что-то новое. Хотя там нет ничего, чего нет в человеческом сознании. Просто то, что было, приобрело новый коммуникативный формат. Быстродействие, проницаемость, демократизация, широкий доступ – все эти свойства нового информационного режима, которые в свое время я спрогнозировала, описала, систематизировала, всё более ярко о себе заявляют сейчас. На глазах растет число адептов новых технологий и новых способов взаимодействия.

Лопатина Н.В. Современная информационно-аналитическая инфраструктура - какой она должна быть, на твой взгляд? Нужны ли нашей стране такие фабрики мысли, как, например, корпорация RAND? Возможны ли они у нас?

Сляднева Н.А. Я думаю, что они у нас уже есть, только они «закрыты», не раскрываются. Раньше я для студентов «вылавливала» какие-то утечки информации, упоминания, чтобы объяснить, как это все работает. Сейчас я за этим не слежу. Но надо говорить о том, что в аналитике есть две тенденции. Одна идет от советских ещё времен: то, что обеспечивает высшие эшелоны власти, это всегда «большой секрет для маленькой компании». И вторая тенденция, в новом прозрачном глобальном мире, которая, казалось бы, идет вразрез с первой: копировать Запад, повторять структуры, опираться на них и так далее. Я надеюсь, что и сейчас, в этих структурах работают подготовленные, отобранные люди, которые знают, что нужно делать, «светлые умы», которые видят дальше, больше и бескорыстнее. Хочется верить в то, что их когда-нибудь услышат, и решения будут опираться на серьёзную и беспристрастную аналитику.

Лопатина Н.В. Какие новые информационные режимы нас ожидают в будущем? Надо ли готовиться к их приходу?

Сляднева Н.А. Хороший вопрос! Кто бы мне на него ответил? Мы живем в эпоху смены коммуникативных форматов. И, несмотря на то, что новое появляется с сумасшедшей скоростью, я не думала, что библиотеки так  сильно сдадут свои позиции и классическая институционализированная библиография почти перестанет существовать. Я прогнозировала эти перемены, но не думала, что они наступят так быстро. Ощущение, что скорость нарастает. Но до конца смена форматов еще не произошла. И увидеть следующий формат мне представляется немыслимым.

Лопатина Н.В. Какой тебе представляется информационная инфраструктура через 5 лет?

Сляднева Н.А. Не сказать, что я думаю об этом. Да и нет у меня мудрых мыслей. Что может произойти? Бесспорно, мы будем виртуализироваться еще больше. Все, что может быть переселено в информационную виртуальную среду, туда перейдет.

Мне самой интересно предвидеть, будут ли распространяться те фишки, которые описываются сегодня как новые поисковые решения и направления. Тебя ведь интересует, будут ли новые отрасли информационного производства, правда? Будут, правда!

Изменения идут по двум векторам: совсем что-то новое и, в большей степени, то, что казалось инновационным, поисковым и внедряется в реальную практику. Еще несколько лет назад прямой выход в интернет через телефон был большим изумлением. Мы живем в очень интересную эпоху, между Сциллой и Харибдой, между двух форматов. Один еще как-то о себе заявляет. И второй наседает, как может. Очень интересно и поучительно.

Лопатина Н.В. Когда мы говорим об информационной инфраструктуре, провокационный вопрос: есть ли будущее у библиотеки как у самого "возрастного" информационного института?

Сляднева Н.А. Будущее есть, но какое? - вот в чем вопрос. Как социальный институт библиотека не исчезнет точно, но саму организационную структуру ждут большие перемены - в этом я согласна с твоими работами. С точки зрения информационного развития есть один закон: ни одна форма существования информации не исчезает. Просто меняются форматы контактов, статус в спектре приоритетных направлений информационного оперирования. С этой точки зрения, такие форматы как библиотека теряют доминанту, переходят в музейный, архивный статус.

Считать, что книга совсем исчезнет, некорректно. Во-первых, накоплены коллекции, и они будут храниться как ценность, и на них будет время от времени приходить мода, как на виниловые пластинки. Во-вторых, есть закон: новый коммуникативный формат с помощью своих технологий вбирает накопленное предыдущими форматами. Как было, когда рукописи начали публиковаться в виде книг, так сейчас книги оцифровываются в двух вариантах: сам текст или как документ. Что касается библиотеки, то тут очень много всего: как меняется мощный институт под влиянием новых форматов, мы наблюдаем впервые. Да, я допускаю, что она может стать модной, для многих, для интеллектуальной элиты или еще для кого-то. Но, на мой взгляд, маргинализация библиотеки уже давно начала происходить.

Лопатина Н.В. Ты рассуждаешь именно о «классической библиотеке», общедоступной, как говорят сегодня, или массовой, как говорят учёные. Современная библиотека отходит от читательских практик и уходит в сферу развлечения. Как ты оцениваешь это явление?

Сляднева Н.А. Вот что беспрецедентно! Библиотека сталкивается с информационным прогрессом, который, грубо говоря, настаивает на ненужности системы, а система, защищаясь, пытается найти аргументы и доводы, что она еще нужна обществу. Чего только не выдумывают! Например, пресловутое «третье место». Со стороны организаторов это – спекуляция, попытка замаскировать свои системные проблемы, которые так не решают. Где-то я писала о том, что когда пытаются совместить разнородные функции в одном объекте, то, как правило, они ослабевают и делаются неэффективными. В данном случае мы видим классический тому пример. Для всех этих форм развлекательных мероприятий есть родовые сферы и учреждения, где им место.  Я допускаю, что в одной библиотеке энтузиасты могут сделать клубы по интересам. Но это не значит, что это типично и что это важная тенденция модернизации библиотечного дела. Наталья Викторовна, ты же – аналитик, маркетолог-теоретик и, в прошлом, практиковавший маркетолог именно социокультурных процессов. Почему ты не хочешь рассчитать, «проиграть» сценарии, выстроить модели, изучить реальный читательский спрос, просчитать экономический эффект, оптимальное количество библиотек?

Лопатина Н.В. Сделаю и отчитаюсь! Хотя не уверена, что эта аналитика будет востребована, и мы об этом уже говорили. А как ты – как потенциальный потребитель библиотеки – относишься к клубным формам работы, к которым в современном мире снова возник интерес?

Сляднева Н.А. Возможно, это - противоядие от социальной изолированности и виртуальности общения: людям хочется реального общения, встречаться в библиотеке, пить чай, беседовать, учиться чему-то. Я допускаю это. Хотя лично у меня нет желания делать это в библиотеке, и я туда не пойду.

Лопатина Н.В. И, в заключение - вопрос, который волнует очень многих: есть ли жизнь "после работы"? Что ты посоветуешь тем, кто не решается остановить свою научную и педагогическую карьеру и заняться чем-то новым?

Сляднева Н.А. Советовать в этом случае сложно, потому что всё индивидуально и зависит от личных приоритетов, от степени инерции, от того, как «затянула колея». Многие боятся закончить работу не потому, что есть проблемы экономического порядка. Они именно не могут выбраться из этой колеи, представить другой образ жизни. Наверное, надо готовиться к тому, чтобы выстроить новый этап своей жизни: вспоминать свои прежние хобби и искать новые, постепенно снижать профессиональную активность. Мне думать не пришлось: после многих лет административной работы в вузе было слишком много отложенных дел и идей, которые очень хотелось воплотить. На пенсии надо радоваться жизни!

Лопатина Н.В. Пусть будет так всегда! Позволь мне от имени всего нашего института, от читателей нашего журнала и его редакционной коллегии, от всей армии студентов, которым ты дала путевку в жизнь, от нашей научной школы поздравить тебя с юбилеем! Спасибо, что ты посетила нас! Самые тёплые пожелания здоровья, радости, добра!

Список источников

1. 1. Сляднева Н.А. ОБО: век нынешний и век минувший // Советская библиография. 1991. № 4. – С.39-39
2. 2. Коршунов, О.П. Проблемы общей теории библиографии [Текст] : (Монография). - М : " Книга", 1975. - 191 с.
3. 3. Лопатина Н.В. Библиотечно-информационные науки: стоит ли говорить о будущем? // Библиография и книговедение. – 2018. - № 5. - С. 60-69
4. 4. Сляднева Н.А. Библиография в системе Универсума человеческой деятельности: опыт системно-деятельностного анализа: Монография. – М.: Изд-во МГИК, 1993.
5. 5. Сляднева Н.А. Социально-информационные технологии в современном культурогенезе// Культура: теория и практика.- 2015. - №3 URL: http://theoryofculture.ru/issues/48/767/ Текст: электронный [Повторная публикация]
6. 6. Лопатина Н.В. Рекомендательная библиография в информационном обществе // Библиография и книговедение. 2017. № 2 (409). С. 53-56.
7. 7. Сляднева Н.А. Международный терроризм как социально-информационная технология: проблемы добровольного пиара и антипиара // Культура: теория и практика. – 2017. -№4. URL: http://theoryofculture.ru/issues/73/931/ Текст: электронный [Повторная публикация]
8. 8. Лопатина Н.В. Современная информационная культура и информационные войны // Научно-техническая информация. Сер.1. – 2014. - №7. – С.1-4.

Сведения об авторах

Сляднева Наталия Андриановна – доктор педагогических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Заслуженный работник культуры Российской Федерации

Лопатина Наталья Викторовна – доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой библиотечно-информационных наук МГИК, главный редактор журнала «Культура: теория и практика»