КИЛАМТИ К. Ж.-Б. Почему я работаю библиотекарем

Сначала коротко представлюсь: мой прадедушка – русский, родом с Урала, а прабабушка полячка. Моя бабушка наполовину русская, а наполовину полячка. Замуж она вышла за армянина. Она была радистом, а он политруком. Оба воевали на Волховском фронте. Войну дедушка – звали его Айказ Григорьевич Оганян – закончил в звании подполковника. Согласно семейному преданию, он обучался в Московском библиотечном институте – мир тесен! Мама вышла замуж за студента-африканца. Я и мои братья родились в Москве, но часть детства провели в Чаде, пока там не началась гражданская война, длившаяся с 1965-го по 1979 год. Учился в Москве.

Вопрос о том, почему я работаю в библиотеке, сейчас передо мной не встаёт. За меня этот выбор сделала судьба. Если бы не жизненные обстоятельства, я бы библиотекарем, конечно, не стал.

Среди других обстоятельств главная моя проблема моих бед — это зрение. У меня с детства была прогрессирующая близорукость. Из-за этого врачи даже не позволяли мне заниматься спортом, так что в школе я был освобождён от физкультуры. По этой же причине врачи запрещали поступать в институт, но тут уж я их слушать не стал. Но в целом они оказались правы. Пока учился, зрение продолжало ухудшаться. И перед самыми госэкзаменами ситуация стала такой, что видеть я почти перестал. В ожидании экзаменов я видел, как мир становится всё темнее и темнее. Но свой маленький подвиг я совершил: диплом получил.

Единственной моей надеждой была операция. К тому времени в России стали проводить лазерные операции. В "Микрохирургию глаза". имени академика С. Н. Федорова" мы не обращались, потому что у нас был родственник, которого там оперировали, и не очень удачно: со временем зрение у него стало ухудшаться.

 Мы решили попробовать новую методику, но и она не привела к тому, чтобы я мог видеть так, как хотел. Потом мне пришлось перенести ещё несколько операций. Они, по крайней мере, позволили мне чувствовать себя в обществе лучше, чем это было в детстве. Наверное, поэтому я стараюсь не огядываться назад. Для меня существует только будущее и надежда, что в один прекрасный день будут разработаны такие методики, которые позволят мне жить полноценной жизнью.

После того, как сделали операцию, мне пришлось долго восстанавливаться. Вроде бы и видишь, а читать не можешь. То есть слово читаешь, а мозг его не воспринимает. Но это не помешало мне приступить к поискам работы. Увы, всё было безуспешно. Это объясняется тем, что после развала СССР выпускники вузов оказались выброшены в жизнь без всякой поддержки со стороны государства. Зарождающемуся торговому капитализму нужны были только те, кто мог продавать и продаваться. Объявления пестрели различными вакансиями. Их было много, но названия были непонятны. Требовались различные менеджеры, пиарщики, маркетологи, мерчендайзеры и тому подобные специалисты. На вершине этой «пищевой цепочки» находились финансисты, а у подножия – всякого рода «дармоеды» бюджетной сферы. То там, то сям стали появляться подержанные иномарки, владельцы которых ходили с гордо поднятыми головами. Среди них были те, кто ездил на своих иномарках в булочные, которые располагались в шаговой доступности от их домов. Это было время первых роскошных магазинов, в которых продавали всё, от бытовых приборов до иномарок. Как раз такой вот магазин работал на первом этаже нашего дома.

Короче, мои поиски работы растянулись на три года. Для меня это было время активного поиска своего места в жизни. Имея диплом преподавателя, было естественно испытать себя в должности учителя, поэтому я устроился преподавателем французского языка в школе. Если бы я не попробовал реализоваться в полученной специальности, меня это мучило бы весь остаток жизни. Но там как-то всё не задалось с самого начала. Я чувствовал себя не в своей тарелке. И хватило меня всего на несколько месяцев, после чего ушёл, поклявшись себе, что работать в школе больше никогда не буду. И очень рад своей прозорливости, потому что нет ничего возмутительнее, когда видишь в ютьюбе видео, выложенные учениками, на которых они провоцируют своих учителей на те или иные противоправные действия.

Я позвонил в библиотеку на Большой Грузинской, и меня взяли на должность младшего библиотекаря. Здесь мне завели трудовую книжку, и я встал на учёт в налоговую инспекцию, которая выдала мне ИНН. Первая моя зарплата была примерно 2000 рублей. Конечно, меня это не устраивало, особенно потому, что мой брат, работавший в двух шагах от меня, зарабатывал в долларах. И я продолжал искать своё место под солнцем. И, казалось, нашёл его в небольшой компании, где стал переводчиком. Проработал там полгода и расстался с коллегами без всякого сожаления. Чтобы не потерять рабочий стаж, устроился в сетевой книжный магазин «Букберри». Он только возник, и меня взяли в отдел букинистической книги. Когда я пришёл, то оказалось, что все прежние сотрудники ушли, и отдел был в глубоком кризисе. Изначальная проблема «Букберри» заключалась в том, что они не любили делиться прибылью ни с людьми, которые приносили им букинистические книги, ни с крупными поставщиками. Им не удалось организовать нормальную работу букинистического отдела и с точки зрения технологического алгоритма. Как-то так выходило, что из-за программного обеспечения шла путаница букинистических раритетов с новыми книгами. Всё приходилось выверять вручную, и выплаты каждому поставщику согласовывать с бухгалтерией. В конечном счёте на этом они и погорели. На них подали иск в арбитражный суд, и им пришлось пройти процедуру банкротства. Но это уже было после того, как я ушёл и оттуда. Могу только сказать, что одним из учредителей этой книжной сети был один из самых крупных олигархов. Знаю я об этом потому, что мы участвовали в организации его домашней библиотеки.

Затем я поработал в фирме, специализировавшейся на консалтинговых услугах. Оттуда я, проработав испытательный срок, тоже ушёл. Не понравилась мне эта фирма, да и люди тоже. Уж больно всё было завязано на том, чтобы только заработать. В то время меня начала посещать философская мысль, что «не в деньгах счастья», или «тише едешь, дальше будешь».

Так я безуспешно проискал место ещё несколько лет. В этот период мы –я и мама, у которой усилились проблемы со здоровьем, жили на иждивении старших братьев. Для нас это было естественно, потому что, когда мы учились, то отдавали свои стипендии на хозяйственные нужды.

Однажды, позвонив в справочную по вакансиям при мэрии Москвы, узнал, что нужны кадры в библиотеку при Политехническом музее. Туда я устроился в отдел хранения ведущим библиотекарем.

Библиотека хорошая. Я никогда не слышал о каких-либо конфликтах между читателями и сотрудниками. Уважение к читателю было на первом месте. Однако руководство музея поставило библиотеку в условия выживания. Львиную долю денег Музей тратил на своё развитие, оставляя библиотеке крохи и мечтая о том, чтобы завладеть её помещениями. Не знаю, был ли у её директора выбор, но, как бы там ни было, она согласилась на присоединение библиотеки к музею.

В отделе хранения работало четыре пенсионерки и одна молодая особа, которую они всё время учили уму-разуму. Воспоминания о работе в этом отделе до реконструкции библиотеки остались у меня самые яркие. В полу было много трещин, ширина некоторых доходила до полуметра. Иногда, чтобы добраться до стеллажа, надо было перепрыгнуть через такую канаву, а взять книгу с полки можно было, держась за стеллаж одной рукой и стоя на узком краю. А внизу журчали ручьи. Но больше всего неприятностей было со стороны начальницы-самодурки. Она была ярким сторонником ручного труда. Её коробило от того, что люди пытались использовать тележки для подбора книг по запросам или для расстановки. Не любил её не только я, но и другие сотрудники. Под её «великолепным» руководством я просуществовал около двух лет. После чего, хлопнув дверью, ушёл работать в Историческую библиотеку – ГПИБ. О вакансиях в ГПИБ я также узнал в справочной при мэрии Москвы. Позвонил в отдел кадров Библиотеки. Был приглашён на собеседование, и прямо при мне стали обзванивать отделы, узнавая, кому нужен сотрудник. Так я и попал в отдел обменно-резервного фонда, где и работаю по сей день.

Об Историчке могу говорить много и с удовольствием. У неё особая аура. Она и размещена своеобразно: с одной стороны стоит протестантская церковь, с другой — православный храм. Ещё дальше – монастырь. Сотрудники хорошие. Руководители отделов работают не меньше, а даже больше. чем их подчинённые, В нашем отделе мы, сотрудники, отвечаем только за своё направление. А начальник отвечает и за сотрудника, и за всё остальное. Мы свой рабочий день заканчиваем, а начальнику приходится иногда ещё и дома работать.

Помню, как накануне ремонта в библиотеке собрали всех сотрудников, чтобы перенести каталожные ящики. И руководители отделов работали вместе со всеми. В холле, где происходило это действие, стоял большой стол. И вот руководители, приостановив процесс переноски каталожных ящиков, собрались и стали совещаться, что с ним делать. Потом они замолчали, посмотрели друг на друга, и как бросились к этому столу да и стали сами его перетаскивать. А мы, младшие сотрудники, продолжали стоять в цепочке и только ошарашенно смотрели во все глаза.

Когда я пришёл на новое место, меня встретили люди, которые особенно мне дороги. Для меня они стали образцом человеческого отношения. У нас только один сотрудник оказался с профессиональным библиотечным образованием, все остальные – педагоги, которые не стали работать в школе, и одна студентка, которая училась на первом или втором курсе МГУ. Однажды её постигло большое горе: в далёкой Башкирии умерла мать. Отца у неё не было, а другие родственники тоже жили в Башкирии. В Москве она была совершенно одна. И тогда наши дамы объединились вокруг неё и сделали всё, чтобы она закончила МГУ. Так вместо одной матери у неё появилось сразу четыре. А у нас родилась «дочь отдела». Она отучилась, поступила в аспирантуру и ушла работать в ИНИОН. А наша начальница продолжала её поддерживать. Потом наша прежняя коллега вышла замуж, у неё родилась дочь, – словом, семейная жизнь устроилась.

Что касается меня, то я продолжал строить свои «реваншистские планы» в течение всех лет своей работы в библиотеке. И, честно говоря, у меня ведь тоже сложный характер, и иногда хотелось подойти к начальнице и просто спросить: «Ну как это Вы меня терпите уже столько лет». Но проходило время, работа моя в библиотеке усложнялась, её объём увеличивался. Через пять лет после прихода на работу сюда я стал уже главным библиотекарем. А планы относительно ухода в другое место не реализовывались.

Прошло ещё пять лет, но я никогда не забывал моего фиаско с первым уходом из библиотеки. И однажды подумал о том, что от добра добра не ищут. Я взвесил всё и понял, что в сущности у меня всё складывается хорошо. Вместо того, чтобы идти против судьбы, надо просто ей довериться и больше не сопротивляться. У меня появилась идея, что иногда мы своей активностью больше вредим, сами себе создавая нестабильность.

Затем я пришёл к выводу, что мне надо «копать глубже» и стать настоящим профессионалом в той области, где я работаю уже довольно давно. Кроме того, возникло ощущение, что и в этой области будут происходить большие изменения. А это значит, что надо становиться профессионалом, иначе в один прекрасный день все мои достижения окажутся под ударом тех социальных изменений, которые происходят в стране. Большую озабоченность вызывало сокращение рабочих мест в экономической отрасли. Пропадала сама мотивация перехода куда-либо. Какой в этом смысл, когда ты же первым и попадёшь под сокращение. В период начала пандемии библиотека оказалась островком безопасности по сравнению с тем, что творилось в частном секторе. Там всё рушилось на глазах, люди оставались без работы и средств к существованию. Под ударом оказались даже те, кто смог выжить в мясорубке 1990-х годов. Фактически разорёнными оказались те, кто честно работал и платил налоги.

Именно в этот момент мои знакомые оценили ту стабильность, к которой я стремился. Этим самым я доказал своему кругу общения, что моя работа имеет право на существование, а мне - незачем стыдиться её. Есть ещё один фактор, который повлиял на мой окончательный выбор. Это занятия на Высших библиотечных курсах РГБ. Я знал, что там учились мои коллеги из других отделов. Они сами мне говорили об этом, но я этому не придавал значения. Но, когда я задумался о том, что мне делать после стольких лет работы в ГПИБ, я вспомнил о ВБК. Для меня это было естественно, потому что я всегда где-нибудь чему-либо учился. Поэтому я зашёл на сайт РГБ и стал изучать информацию об этих Курсах. Именно на Курсах я понял, что библиотека — это не только здание, книжные фонды и читатели. Но ещё за этим стоит большая наука. И если уж такие умы, как И. А. Крылов, А. Н. Оленин, Н. И. Лобачевский работали в этой сфере, то почему же мне надо искать что-то, чтобы удовлетворить свои амбиции. Иногда лучше всего остановиться, потому что может так получиться, что то, к чему ты стремишься, может разочаровать, а вернуться уже не получится, потому что в одну и ту же реку дважды не входят.

К тому же работа в библиотеке имеет одно преимущество: после работы у тебя есть свободное время, которое ты можешь потратить на своё развитие. Время — это самое драгоценное, чем мы располагаем. К сожалению, люди, работающие в частном секторе, подчас этого не понимают. Они постепенно утрачивают свои связи с близкими и особенно со своими детьми. Можно заработать много. Но деньги — это всего лишь средство для улучшения своей жизни и жизни близких. Они не могут быть самоцелью и компенсировать отсутствие общения с родными. А библиотека дала мне возможность не только работать, но и заниматься саморазвитием. Она стала моей «второй крепостью», защищающей меня от внешних бурь.

Таким образом, я работаю в библиотеке благодаря сложному комплексу причин социального, психологического, экономического, коммуникационного, нравственного и культурного характера.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Клод Жан-Батистович Киламти. Окончил в 1999 г. Московский государственный лингвистический университет по специальности преподаватель французского языка. Главный библиотекарь отдела обменно-резервного фонда Государственной публичной исторической библиотеке России. Стаж – 12 лет

1. кокарева е.в. Я читателям служу

Автор известна нашим читателям по эссе «Самое поразительное в отделе хранения ­–решётчатые полы ярусов» («Культура: теория и практика. –2021. – № 1, http://theoryofculture.ru/issues/118/1432/»). Продолжаем знакомить с её творчеством, образцы которого редакция сочла уместным опубликовать к нашему профессиональному празднику – Общероссийскому Дню библиотек, ежегодно отмечаемому 27 мая.

Я простой библиотекарь
И о славе не прошу.
Но, невзгод всех книжных лекарь,

Всё же знаниям служу.

Помогу и поддержу я,
Отыщу вам клад любой.
Он, пускай и протестуя,
Всё равно пойдёт за мной.

Части знанья станут целым:
(Я их нежно соберу)
Будут делать своё дело,
Ожидая вас к утру.

Есть проблемы? Обращайтесь!
Консультанты здесь – для вас!
Просвещайтесь и общайтесь,
Поскорее возвращайтесь!
(Не забудьте про заказ!)

Есть ещё вопрос? Смелее!
Задавайте, вас прошу!
Вместе всё преодолеем.
Я читателям служу!

 

2. ***

Спит-поспит библиотека:

Книжки спят, и спят столы.

Но вот-вот от гнёта века

Книги спрыгнут на полы

 

И помчат субботним утром

Мрамор, дерево топтать.

Залюбуясь перламутром,

Станут крапинки считать;

 

Отойдут от сонной неги

И вбегут в читальный зал.

Просыпаются коллеги,

Час читателя настал!

 

Нет, не час! Ему всё время

Книги дружно посвятят.

Удовольствие – не бремя:

Сами так они хотят!

 

И читатель благодарный

Книгу бережно возьмёт

Да с улыбкой лучезарной

Он к груди её прижмёт.

 

Застучат два сердца рядом,

Как на сцене в драмкружке.

И, окинув зал весь взглядом,

Вместе сядут в уголке.

 

Почитают, насладятся.

Кто сильней – ещё вопрос!

А потом придётся сдаться

И отвлечь себя от грёз.

 

Не расстраивайтесь оба! 

В понедельник, как всегда,

Ждёт вас здесь любовь до гроба,

Протекая сквозь года.

 

Спит-поспит библиотека:

Книжки спят, и спит карниз.

Не хватает человека -

Поскорее к нам вернись!

Сведения об авторе

Кокарева Елена Владимировна, Российская государственная библиотека

руководитель проекта

Столяров Юрий Николаевич - доктор педагогических наук, профессор, член редакционной коллегии журнала

К оглавлению выпуска