Сляднева Н.А.   

 ИНФОРМАЦИОННО-АНАЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА КАК УСЛОВИЕ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

 

     Информационные технологии нового века оказывают самое фундаментальное воздействие на проявление социальных законов, на социальную феноменологию. Социум активно осваивает виртуальную реальность, редуплицируя в ней свое разнообразие, причудливо воплощая в информационных двойниках реальные отношения, вещи, деньги, идеи, самого человека. Симметричный, но  не зеркально подобный процесс изменяет на наших глазах реальный мир. Это также  связано с виртуальной реальностью, трактуемой не феноменологически (как виртуальное пространство, отграниченное от реального мира монитором компьютера), а процессуально (как качественная, социально-информационная характеристика реального мира). В этом плане  более точно следовало бы говорить о виртуализации реальности.

 Современный человек, в отличие от людей предшествующих эпох, живших в мире  реальных отношений, соразмерных диапазону повседневной жизнедеятельности, в информационно ограниченном круге бытия, обитает  в постоянно расширяющемся информационном пространстве нового времени, для  которого характерна возрастающая по экспоненте виртуализация реальности. Социальная  философия и социальная прагматика данной  тенденции заключаются в том, что современный человек информационно зависим и вынужден воспринимать все большую в относительном выражении и все расширяющуюся в абсолютном исчислении часть окружающего мира через информацию, наблюдая за его состоянием на виртуальном экране.

  Экран - это метафора  того личностного узла информационных коммуникаций, который формируется вокруг каждого субъекта информационной среды как его собственными сознательными усилиями, так и теми социальными силами, институтами, другими субъектами, которые имеют целью воздействовать на данного субъекта или взаимодействовать с ним.

  Среди них ведущую роль в любом государстве играет официальная власть (государственные структуры, официальные СМИ, официальные идеологи). Второй стороной взаимодействия является собственно общество, сложноорганизованная совокупность рядовых граждан.  Информация циркулирует между этими двумя полюсами современного социума, усугубляя взаимную виртуализацию власти и общества.

   Реальность для  человека ХХI века – это динамичная  информационная модель, запечатленная на личном виртуальном экране, в которой отражена львиная доля планов бытия, требующих реакции (ментальной или деятельностной). Все большая часть значимых для человека реалий представляет собой пласты информационных отпечатков событий, которые лишь благодаря развитым  социально – информационным технологиям попадают на миллионы виртуальных экранов конечных адресатов и  воздействуют на них как императив. Это несомненно усложняет механизмы социальной кибернетики.

    Наш современник получил возможность  постижения мира в режиме онлайн и интерактивного участия в процессе культурогенеза, определяя стратегемы своей социальной деятельности, самореализации в соответствие с как никогда ранее  многоплановой информацией. Это позитивный вектор виртуализации.  Но виртуализация реальности, подобно любой социально- информационной технологии является амбивалентным процессом,  т.е. обладает не менее мощным социальным негативом.

    Источник негатива – возможность целевой трансляции на виртуальный экран искаженной информации о реальных событиях либо полностью виртуальных феноменов, созданных путем сознательных дезинформаций,  ньюзмейкерских акций, просчитанных  социотехнологами во имя получения заданной реакции адресата. Такие полновиртуальные объекты, не имеющие аналога в реальности, как правило, оснащаются создателями всеми  убедительными приметами,  документирующими их подлинность и достоверность, событие кажется происходящим сейчас и здесь.

  Наиболее изощренные технологии, применяемые в играх за высокие ставки (политическая, экономическая конкуренция, информационные войны), меняют привычную последовательность технологических операций, разработанную многовековой практикой массмедиа (событие – сообщение). Манипулятивные дезинформационные  технологии действуют от обратного: вслед за вброшенными в информационную среду ложными сообщениями инициируются  в той или иной мере подтверждающие их реальные события. Такие приемы срабатывают не только против неискушенного обывателя (носителя общественного мнения), но и против специалистов.

   Таким образом, рядовой человек не только благодарный зритель, но и заложник виртуального экрана, ибо представления о мире, считанные с него, могут оказаться не только искаженными, но и тенденциозно, целенаправленно сконструированными, в результате выработанные социальные стратегемы окажутся ошибочными. Более того, неоднородность российской власти, нестабильность политического процесса, бум грязных политтехнологий, ярко выраженная тенденция имитации социальной заботы в политике властей и политических сил различного толка, борьба собственных интересов госструктур и чиновников, замаскированная под высшие национальные и т.п. приоритеты,  приводят в России к тому,  что виртуальный личностный экран современного россиянина стал плацдармом войны за электорат и полигоном для шлифовки упомянутых технологий.

   С древнейших времен до наших дней общество вырабатывало технологии верификации информационных сообщений, поскольку приемы дезинформации, манипуляции не есть прерогатива информационного общества. В числе этих антиманипулятивных, антидезинформационных технологий, разработанных применительно к системе традиционных коммуникаций такие, как  авторитет информационного источника, авторитет  и гарантия подлинности документной фиксации,  авторизованность (прозрачность, прослеживамость) информационных каналов.

   Но в современных условиях интенсивной виртуализации  реальности классические приемы уже не срабатывают.  Авторитетность источника шатается, покупается и продается, достоверность и гарантия подлинности документа в эпоху компьютерных технологий преобразования информации  теряют доказательный статус, а  средства экспертной оценки и выявления подделок не доступны широкой публике. Авторизованность коммуникационных  каналов, возможность восхождения к источнику сообщения, что всегда являлось базовым моментом верификации, стала проблемой. Во-первых, разработано множество технологий маскировки  пути вбрасывания тех или иных целевых сообщений в информационное пространство. Во-вторых, сложнейшая инфраструктура современной информационной среды, характеризующаяся множественностью информационных потоков, подвергающихся  неоднократной переработке, перекодировке,  переадресовке и интерпретации, делает нереальной задачу установления подлинного инициатора тех или иных  сообщений. Поэтому верификация сообщений в наши дни представляет собой личностную и социальную проблему  (особо актуальную в российской практике).

    Какие же силы  непосредственно сталкиваются на виртуальном экране в борьбе за мысли,  чувства и действия рядового гражданина, и кто в состоянии помочь ему проверить достоверность переполняющих его экран сообщений, раскрыть их подоплеку (по классической формуле кому выгодно, как это сделано, каковы следствия), дать совет относительно способа реагирования? Реальные силы, способные к информационному консалтингу такого рода, в современной России обозначились, но ни одна не достигла необходимой эффективности.  

    Не анализируя подробно вектор государственной власти и его информационную активность, отметим лишь, что даже позитивная и конструктивная социально значимая информация  от власти к обществу не проходит. Причина в том, что каналы, предназначенные для трансляции нисходящего потока действуют неудовлетворительно, объективно и субъективно блокированы  традиционными стратегиями информационной  закрытости государства, информационным «саботажем» чиновничьего аппарата, неразработанностью семантики адресованных обществу сообщений и т.п.  Реальная же информационная борьба между различными ветвями власти, госструктурами, политическими партиями, кандидатами в период выборов и т.п., периодически обостряющаяся до агрессивности информационных войн, непосредственно оборачивается  информационными стрессами для миллионов владельцев личностных «виртуальных экранов».

   По определению информационный консалтинг – профессиональная задача информационных аналитиков. Современные аналитические  службы созданы либо создаются повсеместно: при госструктурах, министерствах и ведомствах, в бизнесе, при политических партиях, при различных СМИ, как самостоятельные  коммерческие фирмы, формируется специфический институт независимых аналитиков. Об аналитике общественное мнение наслышано, существуют аналитические передачи на телевидении, аналитические рубрики в солидных журналах, аналитические сайты в Интернет, политики и публицисты любят многозначительно заявлять: «как считают аналитики…, по мнению ряда аналитиков…». Но существует ли в России профессиональная аналитика для широкой публики ?  Ответ неоднозначен.

    Официальные аналитики обслуживают интересы тех политических, экономических и т.п. сил, которые их содержат. Именно они готовят те информационные войны, дезинформационные кампании, в рамках которых сталкиваются интересы их заказчиков. Информационно-аналитические и просто информационные агентства также не гарантируют объективности, в их  годовом потоке сообщений от 5 до 15 % составляют плановые дезинформации, вбрасываемые различными структурами не без ведома агентств. Это своего рода плата за выживание, за доступ к источникам первичных сообщений и т.п.

    Аналитика в СМИ  или то, что выдается там за аналитику, - это либо те же упомянутые ранее ангажированные специалисты, либо грешащие полным непрофессионализмом борзописцы, подменяющие информированность, неудержимой фантазией и шокирующими интерпретациями фактов (российский эксклюзив – желтая или бульварная аналитика).

    Коммерческая аналитика имеет многие основания быть независимой, но существуют две причины, не позволяющие предлагать ее в качестве альтернативы для широкой публики. Во-первых, коммерческая аналитика специализируется, как правило,  в области безопасности бизнеса, во-вторых, ее услуги дороги для рядового гражданина.

    Очевидно, что остро стоит проблема формирования аналитики, которая обслуживала бы интересы гражданского общества (бескорыстная, не просто независимая, а граждански ориентированная, профессиональная), способная дать бескровный бой на полигоне «личностных виртуальных экранов» манипулятивным технологиям, недобросовестной политике, дезинформациям и т.п. Однако  зарождающаяся аналитика гражданского общества  по определению уступает  официальной (государственной, обслуживающей большой бизнес и т.п.). Это объясняется тем, что любая профессиональная аналитика нуждается в базе (интегрированные информационные ресурсы, доступ к данным, современные технологии поиска и обработки данных, специальная  обученность. нахождение  «в материале» и т.п.). Такое под силу лишь мощным,  хорошо финансируемым службам. Такими ресурсами институты гражданского общества пока не располагают.

   Означает ли констатация данной ситуации пессимистический прогноз относительно самой возможности осознанного, основанного на объективном знании и понимании окружающего мира социального поведения рядового гражданина?  Означает ли это, что виртуальный экран  подобно кривому зеркалу не столько соединяет человека и реальность, сколько разделяет?

   Возможны различные пути преодоления данного информационного кризиса. Специалисты предлагают санацию сферы  социальных технологий (контроль СМИ, цензуру, правовое регулирование, не допускающее  применение грязных технологий, формирование  профессиональной этики социотехнологов, развитие института независимых экспертов, создание независимых СМИ и др.). Однако (при всем различии конкретных вариантов, степени их демократичности и т.п.) все эти сценарии оставляют вне поля зрения основного субъекта социальных процессов - гражданина, обывателя, представителя электората,  определяющего личностные стратегемы своего жизненного пути.

   Находясь по эту сторону «виртуального экрана», рядовые граждане с точки зрения  информационной безопасности должны быть отнесены к группе  повышенного риска. Снижение риска – в формировании высокой информационной культуры и ее интеллектуального ядра – информационно-аналитической культуры личности. Теория и практика информационной культуры такого типа практически не разработаны, способы  ее внедрения  и  каналы распространения не определены. Однако очевидно, что создание  принципиально новых и эффективных массовых эвристик в области прикладной житейской аналитики – условие выживания россиян. Инновационность действий,  повышенный креатив соцтехнологов, стремящихся манипулировать обществом, требует  адекватного симметричного ответа от их жертв. Готовы ли в массе россияне к такой интенсивной интеллектуальной борьбе за информационную свободу, безопасность и право на самостоятельный  анализ социальной  семантики и  возможность создания и реализации объективных социальных стратегем?

      Однозначного ответа на этот вопрос нет. Информационная культура российского общества неоднородна. Необходима соответствующая государственная политика. В обществе, в котором интересы государства и гражданского общества гармонизированы, информационно-аналитическая культура рядового гражданина – это проблема эффективности государственной  политики, управления, это формирование сознательного социального партнера. Таковой может быть востребован властью, заинтересованной  во взаимодействии, в формировании креатива. Не секрет, что современные российские политическая элита и слой чиновников не заинтересованы в этом (причем, и сами не обладают таковой культурой). Это обоюдоострая проблема, органично увязанная с проблемой национального достоинства отечественной внешней и внутренней политики, конструктивного диалога власть - гражданское общество.

Эволюционное ее развитие, самостоятельная выработка аналитической культуры различными группами населения – процесс длительный, недостаточно эффективный. Необходима система обучения аналитическим методам оперирования информацией, своего рода школа информационного выживания, новая парадигма воспитания Homo informaticus – человека информационного общества, для которого владение  информационно-аналитическими технологиями явится базовой стратегемой  информационно безопасного социального поведения.

 Сегодня нужна аналитика нового типа. Выработанная десятилетиями противостояния тоталитарного государства и общества старая «кухонная» аналитика, воспетая романтиками–шестидесятниками, сегодня не работает. Вся эта филигранная аналитика, основанная на максимальной интерпретации каждого сообщения, методике выявления подтекста (дешифровке фигур умолчания) в официальных  текстах, ценностно-идеологизированная критика мотиваций действий власти, была  результативна лишь, как ни парадоксально,  в условиях  четко известных, устоявшихся  правил игры с обеих сторон. Этому способствовала  статика стратегем власти (партийных идеологов, правительства и т.п.). Поэтому демократически настроенная и даже диссидентствующая интеллигенция того времени получала  возможность  некоторой объективной верификации официальной информации.

   В ситуации смены правил игры в течение каждого небольшого отрезка времени (даже не от выборов к выборам, а по сезонам года), при явном приоритете тактической политики власти  невозможно выработать действенные способы анализа и дешифровки истины, необходимы новые технологии массовой аналитики.

Нужна школа и опыт любительской бытовой аналитики, демонстрация новых методов верификации информационного плана. Базовыми понятиями школы информационного выживания должны стать  информационная свобода и информационная безопасность.

   Свободу нередко трактуют как неограниченный доступ ко всем  информационным ресурсам (к ведомственным,  альтернативным и т.п.). Но здесь коренится парадокс или уже упоминавшийся принцип амбивалентности социальных процессов. Избыток информации – не есть бесспорное благо, как и ее ограничение. Свобода – в возможности осознанного выбора информации, в получении оптимальной информации, в умении и готовности самостоятельно действовать в информационном пространстве, что есть параметры информационно-аналитической культуры личности.

     Следовательно, информационная свобода  – это, прежде всего, высокая информационно-аналитическая культура личности.  Если мы не можем создать идеальную и дружественную для рядового человека информационную  среду, если она стала плацдармом войн, конфронтаций  и т.п., то нужно обучить человека  быть не жертвой, не информационно виктимной личностью с менталитетом загипнотизированного калейдоскопом информационного беснования кролика, а субъектом активного и осознанного поведения, способным осуществлять контроль над информационной  ситуацией в рамках своей сферы жизнедеятельности.

Сведения об авторе 

Сляднева Наталия Андриановна - доктор педагогических наук, профессор Московского государственного института культуры, Заслуженный деятель образования РФ, Заслуженный работник культуры РФ

 

 

 

К оглавлению выпуска